Михаил левитин сын

Валентин Гафт и Ольга Остроумова в своей московской квартире. Фото: Сергeй Миланский

85-летний Валентин Гафт умер, так и не оправившись окончательно от последствий инсульта. В начале декабря его супруга 73-летняя Ольга Остроумова рассказывала, что состояние Валентина Иосифовича стабильное. Но 12 декабря народного артиста не стало. Семья у Валентина Гафта была дружная – жена актриса Ольга Остроумова, ее дети от предыдущего бpaка – сын Михаил, дочь Ольга, внуки. Гафт и Остроумова вместе больше двадцати лет. Родная дочь Гафта Ольга (от второго бpaка с балериной Инной Елисеевой) 18 лет назад покончила жизнь самоубийством, ей было 29 лет. Валентин Иосифович о дочери заботился – подарил ей квартиру в центре Москвы, гордился ее достижениями – особенно, когда Олю взяли в Кремлевский балет. Смерть дочери артист переживал тяжело. Но у Гафта есть еще один ребенок – 49-летний внебрачный сын Вадим Никитин, который работает режиссером в бразильском театре. Вадим своего сына назвал Валентином – говорят 17-летний парень похож на деда. Его полное имя Валентин Адариу Фратески, и он родился со знаменитым дедом в один день. Сможет ли внебрачный сын претендовать на наследство отца?

Валентин Гафт с сыном Вадимом Никитиным шесть лет назад. Фото: кадр из программы «Сегодня вечером». Первый канал

У Валентина Гафта два наследника первой очереди – жена и сын. Если Вадим, который с детства живет в Бразилии, захочет претендовать на наследство – то сможет это сделать после того, как оформит необходимые документы. Но Вадим ранее не планировал воевать за наследство. Кроме того, чтобы вступить в наследственное дело, мужчина должен будет оформить свое родство – это большая бумажная волокита, которая теоретически возможна, так как Гафт в телешоу на многомиллионную аудиторию признавал Вадима сыном. Но прилетать из Бразилии и начинать долгую юридическую процедуру смысла нет. Говорят, что Гафт оформил свои доли в квартире и даче на супругу Ольгу Остроумову. Таким образом, никакой недвижимости в собственности на Валентина Иосифовича в последнее время не было записано.

Когда Гафт и Остроумова начали встречаться – каждый жил на собственной жилплощади. Валентин в однушке, Ольга с детьми в малогабаритной трешке. Поэтому вскоре супруги приобрели просторную квартиру в центре столицы, куда и переехали все вместе. Также Остроумова и Гафт любили отдыхать на своей даче, что в 46 км от столицы. Там с помощью программы «Идеальный ремонт» переделали гараж под детскую комнату для внуков. Жили очень дружно. Несколько лет назад мы приходили в гости в эту семью, чтобы провести фотосессию с Гафтом, Остроумовой ее сыном Михаилом Ливитиным, который был с женой Лией и дочкой Фаиной. Невероятно дружные и дружелюбные люди.

А вот отношения с внебрачным сыном у Валентина Гафта ровными не были. Пять лет назад осенью случилась первая встреча отца и сына. А вся история началась еще полвека назад – 31-летняя художница Елена Никитина начала встречаться с 36-летним актером Валентином Гафтом, а когда забеременела, мужчина, услышав эту новость, исчез из ее жизни. Лена случайно встретила на улице Валентина лишь спустя три года – рассказала, что растит его сына Вадима. Гафт попросил фото сына… А еще через год Никитина с четырехлетним сыном улетела на ПМЖ в Бразилию, где обосновалась ее сестра, которая вышла замуж за иностранца. Никитина много рассказывала ребенку об отце, хотя тот не был готов к встрече и общению с мальчиком. Но Вадим знал, что его отец – великий актер Гафт. Когда Валентину было 20 лет в их квартире в Сан-Паулу раздался звонок – на том конце провода был Гафт. Разговор был коротким: Гафт спросил сына – правда ли, что тот намерен работать в театре. Получив утвердительный ответ, дал два совета сыну: в театре никогда нельзя врать, театр никогда нельзя бросать.

Внук Валентина Гафта — Валентин Адариу Фратески живет в Бразилии. Фото: Первый канал

Вадим теперь говорит, что те советы запомнил, продолжает работать в бразильском театре. А вот с женой Вадим развелся, но сына не бросает. А Елена Никитина стала известной художницей в Сан-Паулу, открыла свою школу. Шесть лет назад Валентин Гафт встретился впервые в жизни с сыном в эфире телешоу – Вадим прилетел с мамой из Бразилии ради знакомства. После эфира втроем поужинали в ресторане, в другой день Гафт пригласил Вадима и его маму Елену на встречу с друзьями и Галиной Волчек. Вадим не очень хорошо говорит по-русски, но отца понимал.

Сам Валентин Гафт тогда после этой встречи сказал «Комсомолке»: «Знаете, мальчик, мой сын, оказался замечательным парнем. Счастлив, что встреча состоялась!» И Елена Никитина делилась эмоциями от той встречи ее сына с отцом: «Спустя годы Валентин сказал «прости» – это дорогого стоит». Несмотря на непростую историю взаимоотношений Елена плохого слова сыну об отце не говорила: «Обида, безусловно, была – когда Валентин ушел от меня, это стало трагедией, потому что я любила его. Но что поделаешь… Больнее всего было принять тот факт, что мой сын не общается с отцом: хотя Валентина мы прекрасно понимаем. Момент встречи отца с сыном слишком затянулся: чем больше проходило времени, тем труднее было ему найти в себе силы познакомиться с Вадимом…» Говорят, что Гафт порой помогал материально сыну.

После того эфира отец и сын перезванивались, договаривались встретиться на нейтральной территории. Но встреча так и не случилась. В окружении Гафта предполагали, что сын объявился в эфире телешоу не случайно: мол, решил давить на чувства престарелого отца, рассчитывая на наследство. Однако сам сын народного артиста говорил, что ему важно лишь общение с отцом.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Останется свет, который невозможно вернуть: о Валентине Гафте

Колумнист kp.ru Наталья Баpaбаш вспоминает народного артиста – яркого и импозантного, а также уставшего и безнадежно больного (подробности)

Последней ролью Валентина Гафта стало привидение в фильме его пасынка

Народный артист очень поддерживал сына Ольги Остроумовой от первого бpaка и боролся с болезнью до самого конца (подробности)

“Я видел гениев, с которыми не стоял рядом. И никогда не думал, что буду, как они”: ушел из жизни Валентин Гафт

85-летний актер скончался от инсульта, после которого не смог восстановиться (подробности).

Валентин Гафт: «В первый день войны поезд, на котором мы должны были ехать с семьей, разбомбили»

Когда началась война, маленькому Вале Гафту не было еще и шести лет. Его семья жила тогда в Сокольниках, на улице Матросская тишина. Отец, адвокат, ушел на фронт добровольцем. Вернулся в самом конце войны майором – с ранением в голову несколько месяцев пролежал в одном из московских госпиталей.

Что из военного детства больше всего врезалось в память? Знаменитый актер Валентин Иосифович в разговоре с корреспондентом «Комсомолки» вспомнил о многом (подробности).

Валентин Гафт: А над нами кто-то свыше Все давно решил за нас

2 сентября народному артисту исполнилось 85 лет. К сожалению, как говорят его близкие, после инсульта он потерял физическую силу и не хочет, чтобы его видели в таком состоянии (подробности)

“Когда ты сочиняешь эпиграммы, ты сам себе копаешь яму”: лучшее из сборника Валентина Гафта

Актер написал множество произведений – хлестких и язвительных. Вспоминаем их в нашей подборке (подробности)

Михаил, можно ли как-то кратко описать идею вашего фильма?

Моё кино рассказывает о том, на что способна нерастраченная за годы любовь. На какие ужасы она способна.

Одна из главных ролей фильма принадлежит Владимиру Вдовиченкову. Что вы можете рассказать о работе с ним?

Наше кино сильно ориентировано на актёров. Фильм получился очень актёрский. Но это не телеспектакль, а скорее кинопьеса, снятая в традиции скромного камерного фильма, где внимание, прежде всего, сосредоточено на артистах. Мы не думали искать какую-то киновыразительность, а, наоборот, старались бежать от неё и бaнaльности, когда при помощи изображения пытаются выразить какую-то глубокомысленность. Мы хотели найти простую форму и сложное содержание. Поэтому подбор артистов был очень важен. В фильме пpaктически изображается своеобразный треугольник, но не любовный. Просто три главных героя. То, что играют Ольга Михайловна Остроумова, Ольга Левитина и Владимир Вдовиченков. Между ними и происходит вся “возня”.

Когда искали главного героя, мы попробовали около сотни человек, наверное. Это были разные актёры: известные и не очень известные. Задача была найти артиста мужского и одновременно лёгкого. Необязательно комика, но чтобы в нём было что-то такое “андреемироновское” – лёгкость, умение сыграть чепуху. И как ни странно, мы такого артиста нашли во Вдовиченкове. То, что в нём есть мужское – это понятно. Его обычно в кино так и используют: грубые бандиты, роковые герои. А мы вдруг нашли, что он острейший артист, очень тонкий и очень лёгкий при своей явной мужественности. Может быть и мягким, и слабым, и сильным – всяким. По-моему, для него эта роль – необычная.

Фото со съмочной площадки. Предоставлено пресс-службой фильма “Подлец”

А что собой представляет его персонаж?

Это простой, совершенно очаровательный мошенник. Домушник, который ходит в офицерской форме, как в фильме “Вор”. Я только после съёмок понял, что у меня фильм похож сразу на два фильма: “Вор” и “Приходи на меня посмотреть”, хотя никакой связи ни с тем, ни с другим не имеет. Герой Вдовиченкова попадает в семью к двум женщинам, в которой царит культ покойного отца и мужа. Его призpaка играет Валентин Иосифович Гафт. Они возвели его на такой пьедестал, что выше уже не бывает. Мама очень хочет выдать замуж свою дочь, найти ей абсолютно такого же человека. И тут появляется мужчина в военной форме. То, что он домушник они, естественно, не подозревают. Создаётся почти водевильная интрига, довольно условно сделанная, но созданная артистами так убедительно, что, по-моему, никаких вопросов не остаётся. Герой Вдовиченкова в столкновении с этими экзальтированными, странными женщинами по-разному себя проявляет.

Кадр из фильма 

Вы являетесь одним из авторов сценария. Почему именно эта история? Может быть, вас что-то вдохновило?

Не могу сказать, что что-то вдохновляло. Просто хотелось сделать фильм, который начинался бы с полнейшей чепухи, а выходил во что-то трагическое. Мне кажется, когда ерунда и трагическое спаяны, когда может быть и смешно, и жутко – это очень жизненно. Мы попытались подобное найти в нашем сценарии и фильме. Мы с другом Женей Трефиловым, соавтором, формулировали так: начать Ералашем, закончить симфонией. Насколько получилась симфония – не знаю, но Ералаш точно вышел (смеётся).

Вообще очень интересно, во что превратится твой сценарий, когда ты уже снимаешь. Многое зависит от того, как артисты играют, от выбранного объекта, от длительности сцен, от метода съёмки. В итоге случается так, что порой даже меняется сюжет. Мы, например, в процессе работы кое-что поменяли.

Вы когда-то говорили, что жанр “Подлеца“ – это, скорее всего, клоунада. Почему вы решили работать именно в этом жанре?

Нет, всё-таки клоунада – это высокое звание. Если говорить о клоунаде применительно к кино, то вспоминаются Феллини, Чаплин. Это, конечно, ничего общего с моим кино, к сожалению, не имеет. У меня скорее бытовая клоунада. Я упоминал этот жанр в том смысле, что люди в нашем фильме – остро существующие и очень ярко выражающие свои эмоции.

В одном из своих интервью вы сказали о “Подлеце“: “Фильмы такого рода делали когда-то и в нашей стране, но сейчас таких фильмов пpaктически не производят“. А как по-вашему, какие фильмы сейчас больше всего снимают в России?

Сейчас снимают много кино по форме глубокомысленного, мрачного, что не означает его действительную глубокомысленность. Люди часто заняты тем, что повторяют чужую форму. Когда говорят о фестивальном кино, то понятно о чём речь. Даже артхаус имеет тысячу штампов. И ты смотришь на эти однотипные артхаусные фильмы, где всё совершенно одинаковое: съёмки, монтаж, сюжет, актёрская игра… Есть, конечно, замечательные картины, но в целом всё это производит убогое впечатление. Мышление убогое. Есть люди, которые имеют больше опыта в кино, есть меньше. Но часто выходит так, что сама мысль не так богата, чтобы за ней следить, хотя форма и искусная.

Конечно, снимают ещё много патриотического кино, подобие голливудских фильмов.

Фото со съмочной площадки. Предоставлено пресс-службой фильма “Подлец”

На съёмочной площадке у вас сложился настоящий семейный тандем. Вы работали с собственной мамой, сестрой, отчимом. Это помогало или, наоборот, мешало?

Работа с роднёй – особое удовольствие. Но я хотел с ними работать не потому, что они известные артисты, и мне хотелось как-то вылезти за их счёт. А потому, что я нагло мечтал подарить им прекрасные роли (улыбается). Я довольно самонадеянный человек. Ролей таких они раньше никогда не играли. Сестра, Ольга Левитина, почти не интересуется кино. Она занята театром, своей жизнью. А что касается мамы – известно, какая она актриса. Обычно режиссёры опираются на её красоту, лиризм и другие явные качества. А у нас она играет очень эксцентричную героиню. Даже непонятно было, сыграет ли она такую роль, хотя я всегда оставался уверенным, что это в ней есть. Там наивность доведена до предела. Отчасти – до глупости, отчасти – до какой-то трепетности. Это всё там воплощено и, при этом, ещё и с её напором. Очень напористая, наивная женщина.

Если ты работаешь просто с артистами, не близкими людьми, ты всегда можешь что-то изобразить. А тут тебя знают досконально. И если на постороннего это может произвести впечатление, то на того, кто тебя знает – нет. Поэтому приходится долго и тщательно формулировать свои мысли и задачи. 

Потом ещё накладываются уже существующие между нами отношения. Иногда и ребячество просыпается. Порой хочется сказать маме: “Смотри, как у меня здорово получается! Смотри, какой я молодец! Мам, посмотри, какой кадр красивый у меня вышел”. А мама, которая, разумеется, очень хочет помочь – сильно напряжена из-за этого. Например, первая смена. Наверное, на ней я не был ещё до конца режиссёром. Был сыном больше, чем режиссёром. Я, признаюсь, немного стеснялся делать маме замечания. Она всё-таки великая и очень умелая актриса. А когда посмотрел весь отснятый материал, почувствовал, что это совершенно не то, что я хотел. И мне пришлось думать, как это мягче сказать, чтобы маму не обидеть. В итоге, наоборот, выпалил всё сходу. “Всё не то”. А артисту это как выбить из-под ног табуретку. Он теряется. Ему нужно привыкнуть к новым режиссёрским требованиям.

В итоге она, конечно, всё великолепно сделала. Как раз то, что мне нужно. Совершенно точно поняла стиль, язык фильма.

Я всё делаю довольно самонадеянно. У меня была мысль: во взаимодействии этих героинь использовать что-то из реальных отношений мамы и сестры, хотя в жизни у них отношения, конечно же, совсем другие. Я делал это сознательно и надеюсь, что мне всё удалось.

Фото: Полина Алексеева 

У вас семья целиком и полностью состоит из творческих людей. Нет такого, что это порой мешает личному творчеству? Или, наоборот, одно дело вас объединяет и вдохновляет?

Нет, это совсем не мешает. Мои родные – настоящие профессионалы. Разумеется, всегда нужно высказывать свою точку зрения. Если она совпадает с точкой зрения моего папы или мамы – прекрасно. А если нет, то ничего не поделаешь. В первую очередь нужно быть верным себе.

Для меня счастье, что я имею возможность по причине родства работать с такими великими актёрами как Гафт, моя мама, сестра. Я могу учиться у такого режиссёра, как мой папа. Главное, чтобы этот период ученичества не занял всю жизнь. Всё-таки когда-нибудь придётся становиться самостоятельным.

Почти в каждой статье о вашем фильме упоминается то, что Лев Дуров исполнил в нём свою последнюю роль. Расскажите немножко про него, про работу с ним и о его персонаже.

Конечно, об этом обязательно стоит сказать. Со Львом Константиновичем у нас была всего одна смена. Роль у него небольшая, но очень значимая. И эта смена оказалась одной из самых сложных в моей жизни. Дело в том, что он прочитал сценарий и увидел в нём что-то не то, не понял, что происходит в сцене. Дуров играет глубокого старика, который Льву Константиновичу показался очень благородным и героическим. А на самом деле, он, можно сказать, этакий вертухай в прошлом.

Когда я объяснил ему истинный смысл одной из сцен, он вдруг возмутился: “Зовите Джигарханяна, он вам всё сыграет, а мне вызовите такси, я уезжаю”. Я бегал по площадке, как-то малодушно извинялся, задерживал его, крутился как мог. Моя трусость дошла до того, что я позвонил за советом маме, папе, Оле… Но у них, как назло, телефоны оказались недоступны. Это был очень сложный момент. Ты один. Группа в 40 человек ждёт тебя и не понимает, что происходит. Всё же на виду. Великий артист кричит, порывается уйти, а ты бегаешь, усаживаешь его обратно.

Фото со съмочной площадки. Предоставлено пресс-службой фильма “Подлец”

В итоге, на помощь пришли Владимир Вдовиченков и Данила Шевченко. Это очень тонкий момент. Вдовиченков мне говорит: “Михаил, он просто не привык к твоей интеллигентности. И он думает, что ты его просто инвалидом считаешь. Твоя мягкость – как деликатность к пожилому человеку. Ты просто прикрикни на него”. И ведь я действительно из уважения к Дурову, не мог ему многого сказать.

Вариантов уже не оставалось. Прошло полсмены, а мы ещё не начали снимать. Пришлось послушаться совета и прикрикнуть на великого артиста и режиссёра. Это удивительно, но он действительно стал всё выполнять, и выполнять молниеносно, идеально! Когда я повысил голос, Лев Константинович видимо понял, что я отношусь к нему как к артисту, а не как к известному актёру, который плохо себя чувствует. Вдовиченков оказался абсолютно прав.

К сожалению, роль в нашем фильме оказалась для Дурова последней. И мне кажется, что это достойное окончание его кинотворчества, потому что он замечательно там работает.

Давайте тогда поговорим ещё и о другом великом артисте – Валентине Иосифовиче Гафте, который исполнил роль призpaка отца главной героини.

В семье главных героев очень живут этим папой, причём до такой степени, что он будто реально существует. И бедный герой Вдовиченкова тоже начинает входить в мир этих безумных женщин.

Роль у Валентина Иосифовича крошечная, всего несколько кадров. Но поскольку она важнейшая для картины, он присутствует в ней довольно мощно. Это конечно не роль, достойная Гафта. Я, если честно, просто воспользовался своим родством и его расположением ко мне (улыбается).

Фото со съмочной площадки. Предоставлено пресс-службой фильма “Подлец”

Валентин Иосифович – выразительнейший артист. Что он чувствует, то у него на лице и написано. Он дичайший перфекционист, хотя про себя может говорить, что ленится. У него в картине несколько появлений, но реплика – всего одна. А мы с оператором Евгением Мусиным снимали на плёнку. Мы фанаты плёнки, несмотря на то, что сейчас все работают с цифрой. И на Валентина Иосифовича мы извели кучу плёнки (смеётся). “Нет, нет, Миша, давай ещё разочек переснимем”, – всё время говорил он. Но это того стоило.

Я надеюсь, что мы с Валентином Иосифовичем в будущем поработаем в огромной роли, потому что мне этого очень хочется. Он может сыграть гораздо больше, чем все думают.

(К разговору присоединяется оператор картины Евгений Мусин)

Фото со съмочной площадки. Предоставлено пресс-службой фильма “Подлец”

На протяжении съёмок, вы меняли много локаций. Расскажите, Евгений, какую сцену фильма технически было снимать тяжелее всего?

Для меня, как для оператора, очень сложной была сцена, которая открывает фильм, где действие происходит в больнице. Она достаточно длительная, и сложность заключалась именно в технической стороне. Объект был не простой – действующая больница. Мы очень долго её выбирали. Объездили много московских больниц. Мы обставили один из коридоров, сделали из него декорацию.

Картина снималась весной, и рассветало достаточно рано. А это была ночная сцена. Поэтому приходилось спешить. Чтобы добиться определённого состояния, тех эмоций героев, которые мы с Михаилом задумали, я долго ломал голову, как расположить свет. Это увертюра фильма. И, несмотря на реальную больницу, прострaнcтво у нас в некотором роде должно было получиться ирреальным. Мне очень хотелось совместить, найти тонкую грань между реализмом и выразительностью. С нами работали профессиональнейшие художники, одна из них Ирина Очина, которые своими стараниями исполнили мои капризы. Нам пришлось пpaктически делать ремонт в этом коридоре больницы, менять то, что не предполагала конструкция здания. Вывешивали свет, приборы.

Для меня, как для оператора, эта сцена была очень сложная и технически, и творчески. Хотелось воплотить в жизнь тот образ, что у меня сформировался в голове, исходя из сценария. В итоге сцена нам всем очень понравилась.

Фото со съмочной площадки. Предоставлено пресс-службой фильма “Подлец”

(в разговор возвращается Михаил Левитин)

Михаил: Для меня эта сцена тоже была самая сложная. В данном эпизоде, и в картине в целом, все много говорят. Но говорят не впустую, не дежурные реплики. Сцена очень актёрская. Было задействовано много людей. В ней играет ныне покойный (к сожалению, мы кроме Дурова потеряли ещё одного артиста) Юрий Владимирович Амиго. Замечательнейший театральный актёр, причём лишенный всякого, не то чтобы тщеславия, скорее честолюбия. Очень сложным оказалось снять кусок этой сцены за 4 часа ночи, которые у нас были – в итоге получилось 8 часов.

А не была ли трудной съёмка на плёнку?

Евгений Мусин: Плёнку приходилось экономить. Плёнка – это, конечно, совершенно другая пластика, другой хаpaктер изображения. Она дисциплинирует, потому что её у тебя ограниченное количество. Делаешь меньше дублей. Мы проводили много тестов для того, чтобы получить нужную нам картинку, что сейчас для кинопроизводства – большая редкость.

Михаил Левитин: Многие думают, что снимать на плёнку – это некий каприз, баловство. На самом деле это не так. Изображение получается совсем другое. Иной хаpaктер света и так далее. И, конечно, волшебное ощущение того, что ты делаешь то, что до тебя делали другие известные режиссёры: Эйзенштейн, Бунюэль и так далее. Очень приятно вскакивать на подножку этого уходящего поезда.

Михаил, вы возили картину на множество фестивалей. Встречались со зрителями. Получили уже какие-то отзывы от зрителей? Делились ли они с вами впечатлениями?

При оценке фильма профессиональные критики всегда ищут соответствия. На что это похоже. “Вот это – Бергман, а это – ближе к Звягинцеву”. А когда встречаются с чем-то необычным, то зачастую говорят: “Какая чепуха”. Поэтому мне всегда больше по душе мнение неискушенного зрителя.

Простой зритель наоборот реагирует на такое кино очень живо, что меня страшно радует. Чувства людей откликаются либо на комедийную сторону, либо на драматическую. В “Подлеце” финал можно назвать открытым, но не совсем. И к нам всегда подходят и спрашивают: “Это так, или иначе? Мы хотим знать точно”. А я отвечаю, что не знаю. На самом деле знаю, конечно, но не говорю (улыбается).

В заключение, хотелось бы попросить вас, возможно, как-то заинтриговать зрителя, чтобы люди обязательно сходили на ваш фильм.

Скорее всего, я повторюсь, но всё равно скажу. Если вам нравится, когда с виду что-то очень простое, а внутри – далеко не простое, значит вы наш зритель. В фильме много смешного. А ещё я полностью ручаюсь за то, что в картине потрясающе играют артисты. Я просто счастлив, что подобрался такой актёрский состав. По моему мнению, наш фильм очень зрительский, и многие его посмотрят с удовольствием, что я и призываю обязательно сделать.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Михаил Левитин-младший о своём дебюте в большом кино и о работе с Валентином Гафтом, Львом Дуровым, Ольгой Остроумовой