Зайнап фархутдинова биография личная жизнь

«Судьба спутала все карты»

— Наверное, у вас тоже были свои планы на это лето? Вирус внес в них коррективы?

— Особо ничего не запланировали. Думали, что проведем лето в Казани. А еще мы ездим в Азнакаево в дом родителей. Их уже нет с нами, но их дом хранит теплые воспоминания. Там я отдыхаю душой.

— Поделитесь, чем вы занимались, скажем, последние две недели?

— Нужно было записать клип, над ним и работали. Летом красиво снимать клипы на природе. Сняли видеоролики. Ну и, наконец, порадовали себя сбором ягод. Мы уже собирались уходить, а я сказала: «Давайте соберем ягоды, отдохнем душой».

— Что делаете с ягодами? Делаете варенье?

— Давно уже не делаю варенье, потому что у нас его никто не ест. Сыновья вообще его даже не пробуют. И я сейчас не только о своих детях говорю. Даже спрашивала у знакомых: «Ваши дети любят варенье?» Многие отвечают, что нет. Замораживаю свежие ягоды. Позже достаешь и наслаждаешься натуральным вкусом.

— Сколько лет сейчас вашим сыновьям?

— Булату 26, Фоату исполнилось 20 лет.

— Вы смогли дать Булату хорошее образование, как считаете?

— У Булата есть образование, но я сама не смогла дать ему этого. Гастроли не позволили мне заниматься образованием сына. Они ведь парни, вот и не учились. Булат часто говорил: «Школьное образование я получал с вами на гастролях».

— Это ваше упущение в качестве мамы?

— Хочешь сказать, что я об этом не думаю? Мама должна воспитывать, обучать своего ребенка, находясь всегда рядом с ним. Это самый большой долг матери и женщины. Но я не отдавала своих детей в интернаты, мы оставляли их хорошим людям, им можно было доверить. Мы не отвозили их бабушкам. Мужчины с годами вбирают в себя лучшие качества. 

— Булат тоже поет. Вы, профессиональная певица, как оцениваете его пение?

— Еще научится. Профессионализм приходит с годами, с опытом. У нас с ним есть разногласия в сфере творчества. Я стараюсь научить его делать по-своему, но, в конце концов, понимаю, что у него получается очень красиво. Самое главное — он музыкален и умеет слышать музыку. Я записываю свои песни в его студии. Когда мы записываем, сын поправляет меня, дает советы.

— Поделитесь, пожалуйста, интересными воспоминаниями о Булате из гастрольной жизни.

— Как-то раз мы поехали на гастроли по районам республики. Как раз перед тем я купила Булату на рынке брюки. Концерт закончился, мы вышли на балкон, а зрители смеются. Зуфар мне говорит: «Смотри, что твой сын делает». Оказывается, у него брюки разошлись по швам. Сын пытается нам это показать, но не догадывается, что его при этом видят зрители. Смешного и веселого было очень много, до сих пор вспоминаем. Булату, наверное, лет 4-5 тогда было.

— Вы когда-нибудь жалели о том, что выбрали карьеру певицы?

— Иногда возникают мысли, да. Я ведь мечтала работать в области медицины. Но судьба сама спутала все карты. У меня в аттестате было две печати. Мне велели исправить это и прийти снова. Но я не стала этого делать. Своим сегодняшним умом я бы с удовольствием выучилась на медика, но, увы, вернуться в прошлое невозможно.

— Зайнаб апа, во сколько обходится раскрутка песни? Ротация дорогая?

— Лучше не спрашивай… Не стану даже называть цифры, сейчас все вдвойне подорожало. Авторы продают свои песни. Время такое, приходится за все платить. Если нравится — покупаешь, денег не жалея. Порой предлагают всякую ерунду. Нужно уметь выбирать качество. Песня должна соответствовать современным тенденциям.

— У вас есть злопыхатели, строящие барьеры на пути в эстраде?

— Есть, конечно. На сцене есть те, кто меня недолюбливает, раньше пытались и козни строить. Все забывается. Даже если человек говорил обо мне нечто плохое, я никогда не отвечала на это. Мне это не по душе, понимаешь? Забываю об этом, правда. Позже Зуфар может мне напомнить, что обо мне говорил тот или иной человек. Вот у него память отменная. Есть люди, учитывающие все моменты, мне же этого не дано. Я очень проста, доверчива, порой могу даже не разглядеть двуличность окружающих меня людей.

— При просмотре татарских музыкальных каналов у вас не возникают мысли: «И этих вы называете певцами?»

— Зрители разные. Им предоставляется выбор. Есть профессиональные артисты, есть самодеятельность. Если есть слушатели, каждый может назваться певцом и предложить свои песни, отдать деньги на радио и телевидение и выпустить свою песню. В этом нельзя обвинять. Не стоит забывать, что вкусы у всех разные. Если у человека поет душа и он желает показать себя, пусть поет. Я вообще никогда и никому не отрезала крылья, говоря, что это не его дело. Нужно помочь человеку открыть его способности, которые он хранит у себя в душе. Я это говорю как воспитатель, педагог и мама. Нужно помочь человеку.

 «Некоторые молодые люди не принимают народные мелодии в старом звучании»

— Скучаете по гастролям? Ведь из-за пандемии концерты пришлось отложить на несколько месяцев.

— Мы всю жизнь в разъездах, поэтому хочется встретиться со зрителями. Они ведь тоже ждут выступлений, твоих песен.

— «Приходите. Всю жизнь петь не получится», — сказали вы как-то. Поясните, пожалуйста.

— Не вечно же нам петь. Не нужно оставлять на потом то, что можно сделать уже сейчас. Кто знает, как оно выйдет?! Я не могу постоянно ездить по гастролям, как это было раньше в начале нашего пути. Не могу ездить далеко. Пока есть голос — нужно петь. Ну и, конечно, должно быть желание петь. А еще нужен стимул и человек, дающий этот стимул.

— Устаете после концертов? Здоровье ведь тоже важно.

— Не скажу, что сильно устаю. Во всем нужна подготовка. Например, в твоей работе так же, верно? Ты постоянно обновляешь новости — нужно быть актуальной, не отставать. Если быть хорошо подготовленным, работа дается легко.

Здоровье, безусловно, важнее всего. Последние семь лет я стараюсь вести здоровый образ жизни. Признаюсь честно, было время, когда я жила совсем не по правилам здорового образа жизни. Банкеты после выступлений, бокалы шампанского по праздникам… Все это, конечно, не прибавляет здоровья. Сейчас я стараюсь даже не подходить к столу со спиртными напитками.

— Значит, вы обновляете свои песни, чтобы оставаться актуальной? Например, песни «Йөрәк сере», «Җиләк җыйдым» обрели новое звучание…

— Да, перезаписала свои известные композиции «Әче, әче», «Йөрәк сере». После концерта ты говорила, что тебе понравилось. Как тебе?

— Во многих случаях обновить песню — это «сломать» ее. В ваших песнях сохраняется татарская мелодичность, тот самый пресловутый «моң».

— Вот вы, молодое поколение! Народные мелодии нельзя изменить. Песню нужно оставить такой, какая она есть. Это наше общее с Зуфаром мнение. Некоторые исполнители меняют мелодию песни — это неправильно. Почему я решила обновить? Потому что это приедается. Душа просит нового. Я называю себя настоящим творческим человеком, потому что я не умею останавливаться на достигнутом. Мне всегда хочется чего-то нового. Некоторые молодые люди не принимают народные мелодии в старом звучании. Поэтому тот же продукт можно представить по-новому.

— Зайнаб ханум, вы могли бы быть депутатом?

— Я могла бы быть депутатом, борющимся за справедливость. Участвовать в общественных делах, защищать права женщин. Выяснять, на чьей стороне правда, а кто лжет.

 «Кому может полюбиться свекровь?»

— Вы — мама двух сыновей. Вы будете требовательной свекровью?

— Думаю, что нет. Главное — чтобы молодые жили в любви и взаимоуважении, не ругаясь по пустякам. Я обожаю свою свекровь! Слава Всевышнему, ей исполнилось 92 года. Долгих ей лет!

— А если невестка вас невзлюбит?

— Даже не знаю… Кому может полюбиться свекровь?!

— Ходят слухи, что вы расстались с мужем (Зуфаром Билаловым — авт.)… Почему зрители такое рассказывают?

— Это неправда. Наверное, потому что я одна гастролирую, собрала свою отдельную комaнду. Зуфар сказал: «Зайнаб, я хочу заняться другим делом. Если ты хочешь, продолжай ездить с концертами». Почему-то он захотел поменять направление деятельности. Мы вместе.

— Мы знаем Зуфара Билалова только как артиста, певца. Какой он муж?

— Во-первых, Зуфар — это тот человек, который дает мне стимул. Конечно, у нас тоже случаются разногласия. Но мы как творческие личности на сцене хорошо понимаем друг друга. Он очень талантливый, музыкальный человек. Он умеет оценивать с профессиональной точки зрения, и я его понимаю.

Конечно, как и в любой семье, у нас дома тоже возникают споры. Но на концерте мы всегда на одной волне. Нельзя забывать, что дом — это дом, а сцена — это сцена. В качестве мужа он хорош. Если бы у меня была дочка, я бы хотела, чтобы она выбрала себе такого мужа, как Зуфар. Он хорошо относится к женщинам, великодушен, хорошо воспитан. Мы искренне полюбили и женились по любви. Но с годами взаимоуважение выступает на первый план. Об этом, дорогая, я расскажу тебе через несколько лет, хорошо?! Ты мне только напомни, ладно? Состарюсь, и мы с тобой поговорим о жизни… 

14.05.2017

Зуфар Билалов и Зайнап Фархетдинова о будущей жемчужной свадьбе, консерватизме татарского народа и рекорде по концертам в Азнакаево

Главная пара татарской эстрады отметит в следующем году свое 30-летие. Зуфар Билалов и Зайнап Фархетдинова уже давно легенды популярного музыкального жанра, но по-прежнему полны идей и творческих планов. В интервью «БИЗНЕС Online» они рассказали о том, чего не хватает национальной эстраде, об отношении к творчеству Элвина Грея и идее создания собственного музыкального фестиваля.

Главная пара татарской эстрады — Зуфар Билалов и Зайнап Фархетдинова — в следующем году отметит свое 30-летие

«КАК НАЧИНАЛОСЬ? НОРМАЛЬНО. ПОСЛЕ АРМИИ УВИДЕЛ, ВЛЮБИЛСЯ, И ПОШЛО-ПОЕХАЛО»

— Зуфар, Зайнап, вы вместе почти 30 лет, и почти столько же времени существует и ваш творческий союз. А с чего все начиналось?

Зуфар: Да, в следующем году жемчужная свадьба. Как начиналось? Нормально. После армии увидел, влюбился, и пошло-поехало.

Зайнап: Все началось с коллектива «Иделкаем», который находился при доме культуры «Меховщиков». Ему мы посвящали все свободное от учебы время. Туда ходили все студенты из музыкальных вузов, то есть исключительно с музыкальным образованием. Тогда работали очень профессионально, и требования были на высоком уровне. Вот мы вместе туда ходили, дружили, а затем дружба переросла в любовь.

— Вы поженились и сразу решили выступать вместе?

Зуфар: Да, так и получается. Мы поженились, и у нас уже были совместные песни. Хотя Зайнап через какое-то время после свадьбы устроилась в Государственную филармонию имени Тукая, проработала там солисткой около года.

Зайнап: Филармония тогда находилась на улице Гоголя. Там выступали Ильхам абый, Альфия Авзалова. Поработав там, мы создали свой дуэт. Но мы не только дуэт, мы показали себя прежде всего как солисты. У нас разные голоса — он тенор, у меня меццо-сопрано, и, используя эту разность, мы сделали так, чтобы наш дуэт звучал красиво. Зуфар исполнял 10 – 15 композиций, и я так же. Как-то поровну все делили. Кончено, мы выступаем и по отдельности, когда приглашают. Но намеренно такого, что хочется выступить без него, не было. Хотя вот в честь юбилея, который я отмечаю в этом году, мне придется сделать сольную программу. Точнее, она уже почти готова, чуть-чуть ее еще отшлифуем.

«Я НЕ ПОШЕЛ ПО ЭТОЙ ДОРОГЕ, ХОТЯ МЕНЯ ГОТОВИЛИ ДЛЯ ОПЕРНОГО ТЕАТРА СОЛИСТОМ. ПРОСТО НЕ ЗАХОТЕЛ»

— Зуфар, а ведь вы выпускник Казанской консерватории. На оперном поприще никогда не хотели себя попробовать?

Зуфар: Я не пошел по этой дороге, хотя меня готовили для оперного театра солистом. Просто не захотел. Моему сердцу были ближе народные мотивы и песни, было желание вместе с Зайнап создать свою творческую студию и группу, что мы и сделали через некоторое время. Но ностальгия по классическим произведениям присутствует. Иногда люблю слушать классическую музыку в исполнении симфонических оркестров, песни Лемешева, Паваротти.

— Вы продолжаете петь татарскую классику?

Зуфар: Мы поем классику, работаем в том амплуа, в котором когда-то начинали. И нас так воспринимают несколько поколений. Просто мы используем новые направления, новые звуки, новую обработку. А так, чтобы в корне поменять свой стиль, это будет неправильно.

— Но ваш репертуар как-то менялся все эти годы?

Зуфар: Он менялся и не раз. Бывало, мы за год выпускали два альбома. А что такое два альбома? Это значит 25 – 28, пускай даже 20 новых песен в год. И вот каждый год мы меняли репертуар, обновляли его: 70 – 75 процентов — новые песни, остальное — несколько старых популярных композиций. Плюс, когда на горизонте появляются новые молодые голоса, конечно, все авторы стремятся услышать свои песни в исполнении именно нового артиста. Так было и с нами. И в то время мы работали с такими композиторами, как Роберт Тимербаев, Ильфат Давлетшин, Наиль Шаймарданов, первым был Азат Хусаинов, Раис Нагимов, Саубан Чуганаев, Инсаф Хабибуллин.

Зайнап: Да, были молодые, было много сил. К тому, над чем мы тогда усиленно работали, к тому репертуару, мы тихонько возвращаемся. Те песни, которые в то время недослушали, которые не донесли до народа. У нас есть свой большой архив, он хранится на нашей базе. Как раз на предстоящем юбилее в августе что-то из него я и исполню.

— Это вы говорите о количестве песен, а тематика меняется?

Зуфар: Да какая у нас, татар, тематика — любовь, деревня, эти, эни, тоска по родине, природе — не такая уж обширная. Есть несколько философичных тем, и на этом все.

Зайнап: Зато меняется преподнесение композиций. Если вначале я пела про деревню как-то определенно, то спустя время про эту же деревню я хочу спеть уже по-другому. Мы меняемся, и меняется отношение к вещам, к событиям, и это отражается на подаче песен.

— Почему так немного тем для песен? Остальные не воспринимаются татарской публикой?

Зуфар: Да, потому что не воспринимаются, их не поймут. Татары все равно в большинстве своем консервативный народ. Вот молодежь, которая сейчас есть, может слушать и новую музыку, новые направления, появляющиеся на татарской эстраде. А старшее поколение, повторю, люди консервативные, им зачастую не нравятся современные тенденции.

Зуфар Билалов: «Татары в большинстве своем консервативный народ. Вот молодежь может слушать и новую музыку, а старшее поколение — люди консервативные, им зачастую не нравятся современные тенденции»

«МОҢ» — ЭТО ЖЕ НЕ КАКОЕ-ТО ТЕХНИЧНОЕ ИСПОЛНЕНИЕ, ЭТО ТО, ЧТО ИДЕТ ИЗ ДУШИ»

— Есть несколько вечных тем для обсуждения на татарской эстраде, и одна из самых животрепещущих — это «моң».

Зайнап: Очень его мало, потому много плагиата, нет песен, которые идут из души. Многое, что ни послушай, одно и то же: артист слышит популярную вещь у российского или иностранного исполнителя, переводит слова на татарский и поет якобы новую песню. И те авторы, которые сейчас гремят на нашей эстраде, то они Лепса переделают, то еще кого — и давай на татарский лад петь. А «моң» — это же не какое-то техничное исполнение, это то, что идет из души.

— Всему виной то, что мы называем шоу-бизнесом?

Зуфар: Действительно, существует шоу-бизнес, зарождением которому послужила, наверное, вот эта штамповка песен. Кто-то понял, что на этом можно заpaбатывать, потому в песни вкладываются деньги, а не душа. Вот и выходит, что песен, которые будут слушать, десятилетиями, целыми поколениями фактически нет.

Зуфар: Появляются новые композиторы, например, Айдар Тимербаев. Очень много аранжировщиков, просто хорошие потом все уходят в Москву. У нас, к примеру, были два своих музыканта, которые много лет с нами работали, они с нами выросли, многому научились, но уехали с певицей Максим. Это нормальная ситуация. Хотя сейчас они все равно потихоньку помогают нам, делают аранжировки.

Зайнап: Нет. И раньше все равно был дефицит хороших композиторов. Они были, но мало. Хотя сейчас нам повезло, мы работаем с замечательными музыкантами.

Зуфар: Раньше телевидения-то не было, один канал, одна радиостанция. И все это мы смотрели, слушали перед школой, с 7 до 8 утра, с такой жадностью и жаждой, потому что выбора не было, было мало артистов. Не всякий мог отважиться выйти на сцену, боялись, это была очень большая ответственность. Тогда понимали, что такое сцена — священное место. А сейчас технологии, везде все есть, все доступно, шоу-бизнес.

Когда мы выходили на сцену, мы хотели петь и, на самом деле, не думали о деньгах. В первые годы нас, может, даже и обманывали те люди, которые администрировали нас. Нам ведь нужно было общение, сцена, народ. Мы в месяц давали по 90 концертов, это 1990 – 1992-е годы.

Зайнап: Сейчас есть продюсеры, и это хорошо. Молодежь будет не через кого-то работать. Мы же работали кустарным способом, с администрациями.

Зайнап Фархетдинова: «Моң» — это же не какое-то техничное исполнение, это то, что идет из души»

«Я ВОТ С УДОВОЛЬСТВИЕМ СЛУШАЮ ЭЛВИНА ГРЕЯ»

— Есть надежда, что появятся артисты, которые достойно сменят ваше поколение исполнителей?

Зайнап: Конечно, есть.

Зуфар: Дай Бог. У нас и сейчас есть,в том числе красивые парные исполнители, с хорошими голосами, но нужен репертуар. Мы тогда работали с сильными музыкантами, Азат Хусаинов аккомпанировал нам на концертах, были профессиональные ребята. И сейчас, конечно, у нас профессионал, но их очень мало.

— Кого бы вы выделили из молодежи на татарской эстраде?

Зуфар: Кого-то конкретно называть не буду, но хорошие голоса есть, талантливые певцы.

Зайнап: Я вот с удовольствием слушаю Элвина Грея. Когда я в первый раз его услышала, я сказала Зуфару: «Ух ты, какой приятный голос!» Радик мне сразу приглянулся, я поняла, что у этого есть большое будущее. То, что он делает для сегодняшней молодежи, это очень хорошо.

— Вот эта стычка его с Салаватом, как вы к ней относитесь?

Зуфар: Они просто пиарятся за счет друг друга. Больше тут нечего говорить.

«МЫ ВСЕГДА РАБОТАЛИ НАД ПЕСНЯМИ С УДОВОЛЬСТВИЕМ, ТОГДА НАМ ЭТО НЕ КАЗАЛОСЬ ШТАМПОВКОЙ»

— Если вернуться к количеству песен (два альбома в год), получается какая-то штамповка. Некоторые музыканты выпускают альбом раз в два-три года, а то и дольше, выжидая, когда он созреет.

Зайнап: Да, наверное, это и была штамповка, но мы про это не думали. Нам нужно было обновлять репертуар, чтобы зритель на концерте не смотрел и не слушал одно и то же. Мы всегда работали над песнями с удовольствием, тогда нам это не казалось штамповкой. Нас выручали еще народные песни, классические композиции. Мы исполняли произведения Фасиля Ахметова, Сары Садыковой. Но это было раньше, в самом начале.

Зуфар: Мы не слишком задумывались, просто авторы приносили нам песни, и подсознательно мы чувствовали, что они станут популярными. «Кар булса, карламам, боз булса, былызмам», «Гомерлэр зая узмасын» — это классика, они всегда востребованы.

— Еще одна тема — живые выступления. Некоторые артисты в интервью нашей газете говорят, что вживую должен петь не только исполнитель, но и музыкальное сопровождение должно быть живым. Здесь к чему вы больше склоняетесь?

Зайнап: Поскольку мы всегда работали с обычным народом, который из своего кармана платит деньги, 100 – 500 рублей, они не с пятитысячными купюрами приходят, нам очень непросто. У меня тоже есть мечта — возить музыкантов с инструментами, аппаратуру, я ночами не сплю, но это очень дорого. Хотя какую-то часть своих живых инструментов мы берем.

Как правило, аранжировку мы используем уже готовую, но в дополнение на концерте используем баян, курай и т. д., оживляем выступление. Плюс живой голос, естественно. Как российские артисты, мы не можем возить собой целыми автобусами музыкантов, аппаратуру. Да и дай бог бы привели бы еще в порядок клубы, дворцы. Мы же выступаем по деревням в том числе. Иногда просто негде подключить инструменты.

— Некоторые артисты говорят, что публика не видит разницы между выступлением с живым оркестром и под минус…

Зуфар: Действительно, среди публики процентов 10 может понимать, что выступление полностью живое. И очень важный момент — техническая сторона. Нужны хорошие специалисты, которые умели бы работать с техникой. Хорошие уезжают в Москву, там большие деньги. Сейчас у нас основные силы брошены на юбилей Зайнап и фестиваль, о котором мы говорили. Пока есть силы, пока есть голоса надо поездить по России, поездить с живым ансамблем — вот наши цели.

«В АЗНАКАЕВО НА РОДИНЕ ЗАЙНАП 10 КОНЦЕРТОВ ЗА 5 ДНЕЙ, ЭТОТ РЕКОРД ЕЩЕ НИКТО НЕ ПОБИЛ»

— Что с количеством приходящей на концерт публики, бывают ли проблемы как с заполняемостью зала?

Зуфар: По-разному, но, конечно, не так, как раньше. Если прежде мы в одних Челнах давали по 20 концертов, в Азнакаево на родине Зайнап 10 концертов за 5 дней, этот рекорд еще никто не побил, то сейчас такого уже нет. У нас среднего возраста слушатели. Молодежь ходит, но в разных регионах по-разному. В Москве много молодежи. Как это объяснить? Смена поколений. Как рынок у нас скачет, так же и на эстраде происходит скачок в сторону нового.

Зайнап: Да, сейчас таких толп, как раньше, нет.

— И все же почему так происходит?

Зуфар: Потому что тогда был информационный голод. Развлекательных моментов в жизни мало было. Сейчас же на каждом шагу концерты, клубы, пекарни, кафе. Тогда народ ждал, кто же появится, кто приедет, хотелось послушать хоть кого-нибудь, куда-нибудь сходить.

Зайнап: Еще один важный момент: даже когда мы в то время выпускали по две концертные программы, мы делали это на высшем уровне, качественно. Плюс к этому мы никогда не пели под фонограмму. Да, у нас тоже была штамповка, мы не стояли на месте и не ждали годами, когда пластинка созреет, и при этом на концерте все равно выступали на высшем уровне. Повлияло еще и то, что тогда были достойные солидные конкурсы, которые я бы сравнивал с сегодняшним «Голосом». Сейчас конкурс обмельчал.

«ВПЛЕТАЯ ДЖАЗОВЫЕ ВЕЩИ В ТАТАРСКИЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ, ТЕМ САМЫМ ОНИ ЧТО, ХОТЕЛИ ПОСМЕЯТЬСЯ?»

— Раз уж заговорили про конкурсы: я видела вас на «Үзгәреш җиле».

Зайнап: Да, мы там были. Не хочу юлить, скажу так, для такого типа голосов — хороший проект, пускай работают. Но в целом, вплетая джазовые вещи в татарские произведения, тем самым они что, хотели посмеяться?

Зуфар: По уровню музыкального сопровождения он действительно хороший, но с голосами однозначно надо поработать. И да, слишком много джаза. Татарское искусство не приемлет даже российского звучания, а тут же американский жанр. И с этим многие согласятся, потому что есть фундаментальные классические вещи, которые нельзя трогать, их нельзя расшатывать. Они должны оставаться такими, какие они есть. А на «Үзгәреш җиле» разболтали народные песни. В основном концепт проекта получился неприемлемым для татарских композиций: как я уже сказал, слишком много джаза.

— Каким тогда должен быть «Ветер перемен», чтобы поднять татарскую эстраду на новый уровень?

Зуфар: Для того чтобы проект развивался, нужны новые голоса. И потом для таких фестивалей вредно субъективное отношение к подбору участников. В том смысле, что некоторые педагоги стараются продвинуть своих учеников. Это идет во вред общему делу. Нужно привлекать новые голоса, пусть даже неизвестные, надо искать.

Зайнап: Действительно, выпустили такие ненужные голоса и людей. После таких фестивалей и появляется желание сотворить что-то свое.

— Есть такие планы?

Зайнап: Да, есть. Я несколько лет была члeном жюри разных музыкальных конкурсов, к примеру, «Татар моңы». На этих мероприятиях, как правило, требования, которые не совпадают с моими. У каждого, кто выходит на сцену, своя культура, своя манера исполнения, своя история. Я по-своему хочу преподнести молодых мальчиков, девочек на сцену, которые бы показывали тот самый «моң».

— Можете рассказать какие-то подробности?

Зайнап: Я пока не буду его озвучивать, не буду раскрывать детали. Пока проект мы продумываем, он на начальной стадии, но уже есть название…

Фото из архива Зуфара Билалова и Зайнап Фархетдиновой