Недельская биография личная жизнь

Эксперт + Гик   + Консультант   + ИТ-специалист

389

30 ноября 2018

Татьяна Недельская – знаменитая украинская эстрадная певица и народная артистка, карьера и творческий путь которой начали складываться после ее знакомства с Яном Табачником. С ним же она нашла счастье в личной жизни, хотя на данный момент супруги уже разошлись.

Татьяна Недельская появилась на свет 2 сентября 1972 года в Украине, в городе Запорожье. Закончила там 8 классов школы. Вся забота о семье легла на плечи мамы Натальи, которая была преподавателем украинского языка и литературы в образовательном учреждении. Их достаток был ниже среднего. Также большое количество денег уходило на образование певицы, что серьезно влияло на бюджет семьи. В итоге ее матери приходилось работать еще и в вечерней школе. Но получаемых доходов все равно было слишком мало.

Когда Татьяна перешла в девятый класс, произошло семейное несчастье – утонул ее дядя, брат мамы. А за два года до этого умерла бабушка будущей певицы. Из-за чего матери Недельской пришлось еще заботится и о своих младших братьях и сестрах.

После чего вся их семья переехала в пригород Запорожья, в Лежкино. Мама Татьяны также продолжала работать в образовательной системе, где к ней прониклись большим уважением. Из-за этого завистники начали вредить матери героини статьи. Недельская решила сама разобраться с обидчицей, без рукоприкладства, но в итоге ее все равно исключили из школы. Десятый класс пришлось заканчивать в другом учреждении и незнакомом классе.

Свое образование Татьяна Недельская продолжила в судостроительной отрасли по профессии «Повар судовой». Но тяжкий труд и нeблагоприятные условия заставили в итоге заниматься коммерческой деятельностью. Молодая Татьяна стала работать товароведом. Помимо этого в ее студенческие годы имело место неудачное замужество.

Но музыкальная школа, детский хор «Чайка», вокал и занятие флейтой оставили мечту – стать певицей.

Первый свой опыт выступлений Татьяна Недельская получила, работая в одном из ДК Запорожья. Причем это оказалось не так просто, в большинстве данных учреждений ей просто отказывали.

Проработала она там несколько лет. Нагрузки оказались слишком большими, и певица потеряла голос. Через некоторый промежуток времени его удалось восстановить.

Далее Татьяна узнает, что в их городе проводят конкурс самодеятельности для молодых талантов «Звездопад». Для этого необходимо было записать фонограмму. Приятель Недельской рассказал, что это можно сделать в студии знаменитого Яна Табачника. Именно он стал в последствии ее мужем, а сама она стала участницей его коллектива. Но не все было так просто. Снова появились завистники. Поэтому из-за различных сплетен и склок группа распалась.

Осенью 2018 года Татьяна Недельская и Ян Табачник развелись. Вместе они проверили 18 лет. Разница в возрасте у них составляет почти 30 лет. В бpaке появились на свет 3 ребенка. А именно три сына – Петр (род. 1996), Павел (род. 2000) и Михаил (род. 2002).

История жизни

Родилась я в Запорожье, до восьмого класса там и училась. Вся семья была на маме, она работала учительницей украинского языка и литературы. Жили очень небогато, а постоянные поборы в школе проделывали основательную брешь в семейном бюджете.

Мама работала на две ставки – преподавала еще в вечерней школе, но все равно денег не хватало. И когда надо было в очередной раз сдавать деньги на ремонт класса, мама не выдержала и сказала, что сама тоже учительница и знает, сколько это стоит… Мама попала в опалу, а заодно с ней и я. Помню, в третьем классе меня вывели на середину кабинета, и учительница спросила: “Кто хочет с ней сидеть?!” Только один мальчик сказал, что он будет сидеть вместе со мной.

Потом он меня постоянно защищал. Я всегда совершенно спокойно относилась к нашему скромному быту, никогда не требовала от мамы обновок. Помню, иду со школы в сапогах не очень новых, не самых модных, а сзади шепчутся одноклассницы, причем довольно громко – чтобы я слышала: “А может, ей купить новые сапоги? Или новую куртку?” Я искренне недоумевала: как это немодные сапоги могут стать причиной унижения? Вообще, несмотря на довольно сложные отношения со своими сверстниками, я всегда легко находила общий язык с ребятами из старших классов. У меня не было проблемы, куда себя девать в свободное от учебы время: я была постоянно занята в школьных мероприятиях, капустниках, соревнованиях. И о таких вещах, как наркотики, спиртное, не имела никакого представления! Когда я перешла в девятый класс, в семье случилась страшная трагедия – утонул мамин брат, а бабушка (мамина мама) умерла за два года до этого. И моя мама, как самая старшая, заботилась о своих братьях и сестрах – в их семье было шестеро детей. Самую младшую сестру Викторию (она всего на год старше меня) мама забрала к себе и воспитывала вместе со мной и моим братом. Мы с Викторией – единомышленники и очень преданы друг другу, я крестила ее дочь. Она до сих пор одна из моих самых близких подруг…

Потом мы все переехали в пригород, в Лежино, где в одной из школ преподавала мама. Вы не представляете, как ее уважали! До сих пор к ней приезжают выпускники разных лет – как к своей подруге, человеку мудрому и тактичному. Обычно именно такие люди становятся кому-то неугодными. Анонимки, постоянные комиссии, проверки, партсобрания – мама была на грани нервного срыва… Вскоре выяснилось, кто был инициатором этих гонений (как водится, одна их коллег). Недолго думая, я подождала эту “правдолюбицу” в укромном уголке и попросила (в ультимативной форме, но без кулаков) оставить маму в покое. В итоге мой благородный дочерний порыв был оценен по достоинству: на экстренном педсовете меня исключили из школы. И это за три недели до выпускного! Десятый класс я, конечно, окончила, сдала все экзамены, был и выпускной вечер – правда, в другой школе, в незнакомом, чужом классе…

Я была одной из тех, кого влекла за собой романтика. Поэтому, пересмотрев огромный перечень учебных заведений, остановила свой выбор на судостроительной отрасли. “Повар судовой” – так должна была называться моя будущая профессия. Но чем ближе я подходила к окончанию училища, тем меньше оставалось романтики. Адский, порой нeблагодарный труд развеял мои окончательные сомнения, и я отправилась в “кооперацию” (“торговлю будущего”), где, кроме профессии товароведа, приобрела еще и неудачное студенческое замужество…

Все эти годы, с самого детства, рядом со мной была песня, без которой я просто не могла жить!

Музыкальная школа, детский хор “Чайк

а”, занятия по классу флейты и, конечно же, вокал, не говоря уже о цирковой студии и многочисленных танцевальных коллективах… Так, маленькими шажочками я шла к своей мечте – стать певицей.

…Обзвонив почти все ДК моего любимого Запорожья, я набрала последний номер и несколько нагловатым (от отчаяния и безысходности) тоном спросила: “Не хотите ли прослушать молодую, очень талантливую певицу? Уверяю, вы ничего не потеряете, кроме пяти минут времени, зато сможете стать первооткрывателями юного таланта!” Меня пригласили на прослушивание, где я с успехом… села в лужу. Дело в том, что тогда я впервые взяла в руки микрофон. Голос сразу стал чужим и почему-то совершенно не хотел слушаться! “Желтые тюльпаны”, которые я так лихо пела вместе с Королевой под кассету, стали недосягаемой вершиной вокального мастерства. Музыканты переглядывались в недоумении, руководство сидело в грустной задумчивости, а я готова была вот-вот разрыдаться… “Я ее беру!” – вердикт был неожиданным не только для музыкантов, но и для меня.

Проработав там несколько лет, я получила бесценный опыт, который потом мне очень пригодился, но колоссальных нагрузок (помимо концертов “по работе”, два-три раза в неделю мы выступали на свадьбах) мои связки не выдержали – я потеряла голос. Ведь мне приходилось исполнять за вечер 30-40 песен без фонограммы, не халтуря. Я вообще не понимаю, почему такую работу среди музыкантов называют “халтурой”. На самом деле это очень тяжелый кусок хлеба! Через какое-то время, когда мне удалось восстановить голос, я узнала, что в моем родном Запорожье проводится конкурс молодых самодеятельных исполнителей “Звездопад”. Но для конкурса нужна была фонограмма. Где ее можно записать, я не имела ни малейшего представления. На мое счастье, один мой знакомый рассказал о студии Яна Табачника.

Мне дали номер телефона, по которому я должна была позвонить в два часа дня. Как происходила сама процедypa звонка – отдельная история!

“Алло! Здравствуйте, Ян Петрович. Это Таня Недельская”. Именно с этими словами я вошла в жизнь моего будущего мужа. Хотя даже не мечтала о том, чтобы попасть в его группу! Ян Петрович спросил, сколько мне лет, умею ли я танцевать, сколько языков знаю, пригласил на прослушивание.

Когда я его впервые увидела, то чуть не умерла от стpaxa! Ну надо же – сам Табачник! Еще эти очки… Только теперь понимаю, почему он старается никогда не снимать их на людях. Часть имиджа – это одно. А другое – глаза у него такие добрые! Говорит: “Пойте!” Ну, я пою, конечно, волнуюсь… Спустя некоторое время, вспоминая нашу первую встречу, Ян Петрович признался, что как женщина я ему понравилась сразу, как певица – тоже. Но вот мой полушубок из облезлой кошки впечатлил его даже больше, чем мое сиротское пение! Не знал Ян Петрович тогда, что эта шубка была предметом моей гордости и пределом моих мечтаний: деньги на ее покупку я собирала в течение нескольких лет!

В новом коллективе не все было просто. Профессионализм царил во всем, включая подлость. Известие о наших отношениях, о рождении ребенка, “близкие друзья” Яна Петровича приняли в штыки. В группе произошел раскол. Люди, для которых Ян Петрович сделал больше, чем их собственные родители, стали его злейшими врагами. Но жизнь расставила все по своим местам..

Мама работала на две ставки – преподавала еще в вечерней школе, но все равно денег не хватало. И когда надо было в очередной раз сдавать деньги на ремонт класса, мама не выдержала и сказала, что сама тоже учительница и знает, сколько это стоит… Мама попала в опалу, а заодно с ней и я. Помню, в третьем классе меня вывели на середину кабинета, и учительница спросила: “Кто хочет с ней сидеть?!” Только один мальчик сказал, что он будет сидеть вместе со мной.

Татьяна Недельская фотография

Потом он меня постоянно защищал. Я всегда совершенно спокойно относилась к нашему скромному быту, никогда не требовала от мамы обновок. Помню, иду со школы в сапогах не очень новых, не самых модных, а сзади шепчутся одноклассницы, причем довольно громко – чтобы я слышала: “А может, ей купить новые сапоги? Или новую куртку?” Я искренне недоумевала: как это немодные сапоги могут стать причиной унижения? Вообще, несмотря на довольно сложные отношения со своими сверстниками, я всегда легко находила общий язык с ребятами из старших классов. У меня не было проблемы, куда себя девать в свободное от учебы время: я была постоянно занята в школьных мероприятиях, капустниках, соревнованиях. И о таких вещах, как наркотики, спиртное, не имела никакого представления! Когда я перешла в девятый класс, в семье случилась страшная трагедия – утонул мамин брат, а бабушка (мамина мама) умерла за два года до этого. И моя мама, как самая старшая, заботилась о своих братьях и сестрах – в их семье было шестеро детей. Самую младшую сестру Викторию (она всего на год старше меня) мама забрала к себе и воспитывала вместе со мной и моим братом. Мы с Викторией – единомышленники и очень преданы друг другу, я крестила ее дочь. Она до сих пор одна из моих самых близких подруг…

Потом мы все переехали в пригород, в Лежино, где в одной из школ преподавала мама. Вы не представляете, как ее уважали! До сих пор к ней приезжают выпускники разных лет – как к своей подруге, человеку мудрому и тактичному. Обычно именно такие люди становятся кому-то неугодными. Анонимки, постоянные комиссии, проверки, партсобрания – мама была на грани нервного срыва… Вскоре выяснилось, кто был инициатором этих гонений (как водится, одна их коллег). Недолго думая, я подождала эту “правдолюбицу” в укромном уголке и попросила (в ультимативной форме, но без кулаков) оставить маму в покое. В итоге мой благородный дочерний порыв был оценен по достоинству: на экстренном педсовете меня исключили из школы. И это за три недели до выпускного! Десятый класс я, конечно, окончила, сдала все экзамены, был и выпускной вечер – правда, в другой школе, в незнакомом, чужом классе…

Татьяна Недельская фотография

Я была одной из тех, кого влекла за собой романтика. Поэтому, пересмотрев огромный перечень учебных заведений, остановила свой выбор на судостроительной отрасли. “Повар судовой” – так должна была называться моя будущая профессия. Но чем ближе я подходила к окончанию училища, тем меньше оставалось романтики. Адский, порой нeблагодарный труд развеял мои окончательные сомнения, и я отправилась в “кооперацию” (“торговлю будущего”), где, кроме профессии товароведа, приобрела еще и неудачное студенческое замужество…

Все эти годы, с самого детства, рядом со мной была песня, без которой я просто не могла жить!

Музыкальная школа, детский хор “Чайка”, занятия по классу флейты и, конечно же, вокал, не говоря уже о цирковой студии и многочисленных танцевальных коллективах… Так, маленькими шажочками я шла к своей мечте – стать певицей.

…Обзвонив почти все ДК моего любимого Запорожья, я набрала последний номер и несколько нагловатым (от отчаяния и безысходности) тоном спросила: “Не хотите ли прослушать молодую, очень талантливую певицу? Уверяю, вы ничего не потеряете, кроме пяти минут времени, зато сможете стать первооткрывателями юного таланта!” Меня пригласили на прослушивание, где я с успехом… села в лужу. Дело в том, что тогда я впервые взяла в руки микрофон. Голос сразу стал чужим и почему-то совершенно не хотел слушаться! “Желтые тюльпаны”, которые я так лихо пела вместе с Королевой под кассету, стали недосягаемой вершиной вокального мастерства. Музыканты переглядывались в недоумении, руководство сидело в грустной задумчивости, а я готова была вот-вот разрыдаться… “Я ее беру!” – вердикт был неожиданным не только для музыкантов, но и для меня.

Проработав там несколько лет, я получила бесценный опыт, который потом мне очень пригодился, но колоссальных нагрузок (помимо концертов “по работе”, два-три раза в неделю мы выступали на свадьбах) мои связки не выдержали – я потеряла голос. Ведь мне приходилось исполнять за вечер 30-40 песен без фонограммы, не халтуря. Я вообще не понимаю, почему такую работу среди музыкантов называют “халтурой”. На самом деле это очень тяжелый кусок хлеба! Через какое-то время, когда мне удалось восстановить голос, я узнала, что в моем родном Запорожье проводится конкурс молодых самодеятельных исполнителей “Звездопад”. Но для конкурса нужна была фонограмма. Где ее можно записать, я не имела ни малейшего представления. На мое счастье, один мой знакомый рассказал о студии Яна Табачника.

Лучшие дня

Мне дали номер телефона, по которому я должна была позвонить в два часа дня. Как происходила сама процедypa звонка – отдельная история!

“Алло! Здравствуйте, Ян Петрович. Это Таня Недельская”. Именно с этими словами я вошла в жизнь моего будущего мужа. Хотя даже не мечтала о том, чтобы попасть в его группу! Ян Петрович спросил, сколько мне лет, умею ли я танцевать, сколько языков знаю, пригласил на прослушивание.

Когда я его впервые увидела, то чуть не умерла от стpaxa! Ну надо же – сам Табачник! Еще эти очки… Только теперь понимаю, почему он старается никогда не снимать их на людях. Часть имиджа – это одно. А другое – глаза у него такие добрые! Говорит: “Пойте!” Ну, я пою, конечно, волнуюсь… Спустя некоторое время, вспоминая нашу первую встречу, Ян Петрович признался, что как женщина я ему понравилась сразу, как певица – тоже. Но вот мой полушубок из облезлой кошки впечатлил его даже больше, чем мое сиротское пение! Не знал Ян Петрович тогда, что эта шубка была предметом моей гордости и пределом моих мечтаний: деньги на ее покупку я собирала в течение нескольких лет!

В новом коллективе не все было просто. Профессионализм царил во всем, включая подлость. Известие о наших отношениях, о рождении ребенка, “близкие друзья” Яна Петровича приняли в штыки. В группе произошел раскол. Люди, для которых Ян Петрович сделал больше, чем их собственные родители, стали его злейшими врагами. Но жизнь расставила все по своим местам…

Лучшие недели

Родилась я в Запорожье, до восьмого класса там и училась. Вся семья была на маме, она работала учительницей украинского языка и литературы. Жили очень небогато, а постоянные поборы в школе проделывали основательную брешь в семейном бюджете. Мама работала на две ставки – преподавала еще в вечерней школе, но все равно денег не хватало. И когда надо было в очередной раз сдавать деньги на ремонт класса, мама не выдержала и сказала, что сама тоже учительница и знает, сколько это стоит… Мама попала в опалу, а заодно с ней и я. Помню, в третьем классе меня вывели на середину кабинета, и учительница спросила: «Кто хочет с ней сидеть?!» Только один мальчик сказал, что он будет сидеть вместе со мной.

Потом он меня постоянно защищал. Я всегда совершенно спокойно относилась к нашему скромному быту, никогда не требовала от мамы обновок. Помню, иду со школы в сапогах не очень новых, не самых модных, а сзади шепчутся одноклассницы, причем довольно громко – чтобы я слышала: «А может, ей купить новые сапоги? Или новую куртку?» Я искренне недоумевала: как это немодные сапоги могут стать причиной унижения? Вообще, несмотря на довольно сложные отношения со своими сверстниками, я всегда легко находила общий язык с ребятами из старших классов. У меня не было проблемы, куда себя девать в свободное от учебы время: я была постоянно занята в школьных мероприятиях, капустниках, соревнованиях. И о таких вещах, как наркотики, спиртное, не имела никакого представления! Когда я перешла в девятый класс, в семье случилась страшная трагедия – утонул мамин брат, а бабушка (мамина мама) умерла за два года до этого. И моя мама, как самая старшая, заботилась о своих братьях и сестрах – в их семье было шестеро детей. Самую младшую сестру Викторию (она всего на год старше меня) мама забрала к себе и воспитывала вместе со мной и моим братом. Мы с Викторией – единомышленники и очень преданы друг другу, я крестила ее дочь. Она до сих пор одна из моих самых близких подруг…

Потом мы все переехали в пригород, в Лежино, где в одной из школ преподавала мама. Вы не представляете, как ее уважали! До сих пор к ней приезжают выпускники разных лет – как к своей подруге, человеку мудрому и тактичному. Обычно именно такие люди становятся кому-то неугодными. Анонимки, постоянные комиссии, проверки, партсобрания – мама была на грани нервного срыва… Вскоре выяснилось, кто был инициатором этих гонений (как водится, одна их коллег). Недолго думая, я подождала эту «правдолюбицу» в укромном уголке и попросила (в ультимативной форме, но без кулаков) оставить маму в покое. В итоге мой благородный дочерний порыв был оценен по достоинству: на экстренном педсовете меня исключили из школы. И это за три недели до выпускного! Десятый класс я, конечно, окончила, сдала все экзамены, был и выпускной вечер – правда, в другой школе, в незнакомом, чужом классе…

Я была одной из тех, кого влекла за собой романтика. Поэтому, пересмотрев огромный перечень учебных заведений, остановила свой выбор на судостроительной отрасли. «Повар судовой» – так должна была называться моя будущая профессия. Но чем ближе я подходила к окончанию училища, тем меньше оставалось романтики. Адский, порой нeблагодарный труд развеял мои окончательные сомнения, и я отправилась в «кооперацию» («торговлю будущего»), где, кроме профессии товароведа, приобрела еще и неудачное студенческое замужество…

Все эти годы, с самого детства, рядом со мной была песня, без которой я просто не могла жить!

Музыкальная школа, детский хор «Чайка», занятия по классу флейты и, конечно же, вокал, не говоря уже о цирковой студии и многочисленных танцевальных коллективах… Так, маленькими шажочками я шла к своей мечте – стать певицей.

…Обзвонив почти все ДК моего любимого Запорожья, я набрала последний номер и несколько нагловатым (от отчаяния и безысходности) тоном спросила: «Не хотите ли прослушать молодую, очень талантливую певицу? Уверяю, вы ничего не потеряете, кроме пяти минут времени, зато сможете стать первооткрывателями юного таланта!» Меня пригласили на прослушивание, где я с успехом… села в лужу. Дело в том, что тогда я впервые взяла в руки микрофон. Голос сразу стал чужим и почему-то совершенно не хотел слушаться! «Желтые тюльпаны», которые я так лихо пела вместе с Королевой под кассету, стали недосягаемой вершиной вокального мастерства. Музыканты переглядывались в недоумении, руководство сидело в грустной задумчивости, а я готова была вот-вот разрыдаться… «Я ее беру!» – вердикт был неожиданным не только для музыкантов, но и для меня.