Наташа зинько биография и личная жизнь

«Мы, одесситки, — улыбчивые и жизнерадостные. Завтра всегда будет второй шанс — так у нас принято думать», – улыбается огненно-рыжая Наталья Зинько. Тициановский цвет волос — заслуга не именитого лондонского колориста Джоша Вуда, а исключительно мамы с папой, и эти непокорные кудри Наташа даже не пытается укладывать — тут без шансов, первых или вторых. Одессу с ее Потемкинской лестницей, оперным театром, духовым оркестром по воскресеньям и рыбой фиш мы вспоминаем, сидя в просторной гостиной Наташиного лондонского дома в очень серьезном по части ценообразования районе, и в голосе Зинько нет ностальгии по городу Бабеля, где на каждую печаль найдется три гомерические шутки, — у нее теперь не Привоз, а Mayfair, «Майская ярмарка». «Я раньше считала, что Лондон очень новаторский город, а оказалось — более чем традиционный. И выйти на рынок с новым брендом здесь ох как сложно. Я стала гораздо реальнее смотреть на вещи».

В Одессе Наташа, юрист по образованию, четыре года занимала ответственную должность советника председателя суда. Говорит, было сложно выбирать, в чем и на чем ехать на работу. И было понятно, что суд — лишь ступенька, а завтра начнется совершенно иной этап. В двадцать семь лет она рванула в Лондон — с одобрения мужа Владимира, большого одесского застройщика, который с момента знакомства (Наташе тогда был двадцать один) ни разу не помешал строительству ее собственной карьеры. Изумленному взору приемной комиссии Сentral St. Martins College предстали шар из пластмассовых вилок и ложек c перьями и украшения, выкроенные из журнальных полос: Наташа вырывала страницы, собственноручно склеивала их клеем ПВА и разрезала на слесарном станке. Зинько приняли, заключив, что у нее прекрасно развито прострaнcтвенное мышление, и потом еще долго показывали ее портфолио другим абитуриентам.

Оказалось, впрочем, что в прославленном лондонском колледже главное — дизайн и идея, там почти не учат прикладному мастерству, и очень кстати пришелся Наташин опыт работы на Одесском ювелирном заводе, случившийся после суда: «Конечно, там все было громоздкое и немодное, зато учили аккуратности, технике и умению делать изделие от и до».

В Сент-Мартинсе энергичная Наташа развернула свои производственные мощности на полную катушку, и даже рождение сына Вани не остановило этот поток дизайнерской мысли. С конвейера сошли шляпка из алюминия, полагающаяся к жакету Balmain, двухметровый шарф из алюминиевых палочек, латунные крылья и, наконец, дипломная работа — колье. «Сейчас я вам его покажу», — говорит Зинько и через секунду возвращается с гигантским, килограммов десять, шаром на плече — весомый во всех смыслах итог учебы.

Украшения, которые она продает сегодня — в собственном бутике здесь же, в Мэйфэйре, а также в Podium, ЦУМе и лос-анджелесском «Максфилде», уже не столь грандиозны по размеру, но непохожести в них добавлено с неодесской щедростью. Бриллиантовые черепа, скелеты с бантами, рубиновые мушкеты, качели с кроликами, ветхозаветные слоники… В шоу-руме Natasha Zinko, развернувшемся во время последней парижской Недели моды в гостинице Meurice, успехом пользовались диадемы с забавными зайцами и черепами. Дебютантка Tatler Полина Литвак выбрала такую для одной из вечеринок, и папа Мишель, традиционалист, только развел руками c кредитной карточкой.

После колледжа Зинько сшила шесть нарядных платьев серого цвета и увезла их в Америку, но случился кризис, и нарядное, пусть даже и серое, никого не заинтересовало. И тогда она сделала коллекцию из пpaктичного джерси: легинсы с рюшами, узкие комбинезоны с шифоновыми оборками, все драное — и угодила с ней в ЦУМ. Вещи продавались под брендом Abrakadabra — затея казалась самой Наташе настолько несерьезной, что даже не хотелось давать этому несерьезному свое имя.

Барочная кровать была куплена в универмаге Liberty. Яркое пятно в спокойной сливочной дымке спальни — манекен с платьем Natasha Zinko

А дальше состоялся уже капитальный переезд из Одессы в Лондон — сначала в Найтсбридж, в яркую современную квартиру с выдающимися зеркалами, а потом сюда, в Мэйфэйр, в трехуровневые апартаменты, «потому что нам с Володей захотелось такой правильной, чисто лондонской «старинности». Интерьерного гуру не приглашали, прострaнcтво не переделывали, поддержали то, что было. Красный бархатный диван и кресла, набитые гусиными перьями, раньше стояли в Музее Виктории и Альберта. Над ними — работы Михаила Ларионова, Натальи Гончаровой, Владимира Лебедева и Фернана Леже. И словно в насмешку, чтобы, не дай бог, не вышло галереи изящных искусств, рядом с картинами повесили желтую сумку Mark Cross. Недавно дизайнеры марки увидели Наташину фотографию с сумкой во французском Vogue и сделали благодарственную запись в ее Instagram.

Винтажную кушетку Наташа придумала обтянуть леопардовой тканью. Бронзовый камин — самый что ни на есть действующий, стол новый, но состаренный, стулья тоже окунула в прошлое уважаемая британская компания: чтобы добавить мебели парочку столетий, ее обжигают, и пока Наташины стулья покрывались заслуженными морщинами, фабрика взяла и сгорела.

Лестница в холле — с коваными перилами. На стенах — работы Юрия Анненкова

На лестнице и в гостиной — манекены с платьями из коллекции Natasha Zinko

Но в целом Наташин рассказ про ремонт лишен привычных драматичных подробностей о вероломном лондонском КГИОПе, не разрешающем и пальцем трогать историческое наследие, и польских сантехниках, заливших соседей (здесь бы пригодились ее навыки работы в суде). Все как-то легко и невесомо: «Люстры, может быть, поменяем, а может быть, и нет. Мебель — неподъемная, зато любимая. Барочная кровать — из Liberty, как называется, не помню, но покупаю уже третью — в разном цвете: очень удобная».

Серьезное и несерьезное у нее всегда дружат. Основательный камин и легкомысленные парные вазы Fornasetti (на одной замок, на другой ключ). Помпезные стулья в стиле Людовика XVI с бульдогами на обивке. Золотые дворцовые шторы и лампа Филиппа Старка с основанием в виде автомата Калашникова — такие стояли в московском ресторане «Бон». Изящные лестницы и манекены, которые в зависимости от сезона переодеваются в свежие коллекции Natasha Zinko.

Да и в хаpaктере самой Натальи есть та необходимая доза легкости и самоиронии, которой порой так не хватает женам состоятельных господ, решившим состояться в профессии. «Мало ли таких жен, возомнивших себя галеристками, дизайнерами, владелицами нерентабельных бутиков», — говорит креативный директор «Подиума» Полина Киценко. Пару лет назад в Париже Полина, дeвyшка с отменно развитой интуицией, увидела Наташины украшения, не зная, кто за ними стоит, и почувствовала «вкус, мысль, четкий почерк и последовательность». «Нас познакомили. Я удивилась, узнав про Украину, Сент-Мартинс, Лондон и обеспеченного мужа. Таких компотов сегодня много, но редко что из этих экспериментов выходит – обычно дeвyшки хотят красивую обертку для самоподачи, и я знаю всего два счастливых исключения. Наташа тихо делает свое дело и постепенно набирает высоту, постоянно сверяясь с показаниями навигационных приборов. Не теряет связи с реальностью. В ней есть доброта и порядочность».

Читайте также:  Михаил глузский биография личная жизнь детиВыдающаяся коллекция эксцентричных туфель

В Podium Зинько не считают дизайнером «сугубо из СНГ» и вешают ее коллекции рядом с мировыми звездами. «В ней нет ничего от лубка», — уверяет Полина. Но главное, в чем сходятся и байеры, и клиентки: одежда Natasha Zinko бодрит, как прохладное утро на Фонтане. Будь то гoлyбое платье морячки с белоснежным отложным воротничком, которое Ксения Собчак аутентично выгуляла в Одессе под руку со своим «моряком» Максимом, или фигуристые платья-корсеты с пышными турнюрами из неопрена, навевающие ассоциации с колокольчиком. Название «Aбpaкадабра», похоже, упразднено навсегда — теперь это не сумасбродство эксцентричной, с ветром в голове рыжей бестии из Мэйфэйра, а пусть и небольшой, но бизнес, развивающийся по законам такого прагматичного Лондона — с пиар-агентствами, коктейлями для прессы и клиентов, шоу-румами и битвами с байерами, которые требуют то подлиннее, то менее прозрачное, а то и вовсе без турнюра. Зинько вздыхает и идет навстречу. Хорошо, что на голове у нее по-прежнему живописная абpaкадабра.

Гостиная трехэтажной квартиры Натальи Зинько в Лондоне

Монументальный камин окружен вещами с очевидной самоиронией

Ксения Соловьева в платье Natasha Zinko

Наташа Зинько – человек и один из самых интересных брендов, выстроенных бывшими соотечественниками. Natasha Zinko – это микс из уличной моды, хайп-трендов в духе молодых нью-йоркских дизайнеров плюс нотка ностальгической южной женственности. Яркий пример – сапоги на шпильке американской рэперши Ники Минаж, или брюки Дженнифер Лопез в клипе Jealous, вызывающие воспоминания о моде начала нулевых. ZIMA узнала у Наташи, как она вдохновляется советским детством, чем мода помогает планете и как ее 12-летний сын стал коллегой по бизнесу.

Шоурум Наташи находится в лондонском Мэйфейр, где нам удалось поймать дизайнера на бегу между окончанием Недели моды, ремонтом нового помещения магазина и подготовкой к экологическому пикету. 

Первое образование Наташи – юридическое, второе – диплом ювелира Сент-Мартинс, который она отправилась получать в 27 лет.
Центральный колледж искусства и дизайна в Лондоне выпускает сотни студентов каждый год, но на весь мир прогремели только четверо: Александр МакКуин, Стелла Маккартни, Джон Гальяно и Пол Смит. Достаточно ли мечты и диплома, чтобы стать дизайнером, и каково это – иметь собственный бренд?

Как вы стали дизайнером?

Наверное, так кажется, что удачно все сложилось, захотела – и стала. Но это большой труд.
Я прошла очень долгий путь, в результате которого я стала тем, кто я есть сейчас. Я – владелец компании, соответственно, не только занимаюсь разработкой вещей, но и тем, чтобы мы не влезли в долги. Чтобы понимали, какова себестоимость каждой вещи, за сколько мы можем ее продать, и какое количество людей я могу взять на работу и платить им зарплату. Каждый день идет рабочий процесс. Это помимо того, что я должна делать четыре коллекции одежды в год для мужчин и женщин, две детских, и ювелирные украшения. У меня нет свободного времени – да, один рабочий день может выпасть, зато на следующий ты будешь работать 24 часа. Но я получаю от этого всего большое удовольствие. Опыт наслаивается в процессе. Конкретного пути нет, я уверена. Нельзя никому посоветовать – делай так и будет такой результат, у каждого – свой путь.

Каким было обучение в Сент-Мартинс?

Там не учат точным наукам. Учат творить, видеть, слышать. Я училась на ювелирном и реально умела это делать – меня учили на одесском ювелирном заводе паять, и я часто помогала другим. Пайка – это как выжимание сцепления в машине, нужно прочувствовать и попасть в момент. Попал – и оно пошло. Мне нравилась техническая часть, но чтобы у тебя нормально стало получаться, нужно сидеть и паять, а не посмотреть один раз, как это делает один мастер.
Я тогда много времени проводила с маленьким Ваней и делала маленьких человечков, как неваляшшка, из шариков. Сделала очень много шариков и спаяла их между собой в разных позах. А теперь я делаю зайчиков и слоников на основе тех же шариков, теперь они пустые, технологии другие, но принцип тот же. У нас даже одного слоника из коллекции зовут Иван – так мило.

Вы не производите впечатления «светской львицы» – скорее, вызываете ассоциации с Вивьен Вествуд. В вас есть нотка xyлиганства и много свободы.
Вам комфортно в таком публичном образе?

Рыжие-бесстыжие! (Смеется.) Мне жизнь в Лондоне нравится именно поэтому. Здесь не нужно показывать кому-то, в чем ты ходишь, на какой машине ездишь. Здесь всем на это наплевать.
Так, как я одета сейчас, я могу ходить везде – кроссовки, джинсы. И светской львицей я себя, конечно, называть не хочу. Это какое-то жуткое название. Почему именно львица?

Мода – это искусство?

Это такое современное искусство. Скорее, даже временное. Украшения для меня – вещи более длительного пользования. Для меня это иногда интереснее, потому что драгоценности – что-то внесезонное, 3D скульптура, которая несет определенную эмоциональную нагрузку.
Иногда не хочется никакую ювелирку надевать, а бывает, хочется ощутить защиту – надеваешь. Люди раньше носили амулеты, чтобы формировать вокруг себя некое защитное поле. Ты оберегаешь себя таким же образом – выстраиваешь немного расстояние между собой и окружающим миром. По такому принципу работает и одежда: ты одеваешься и закрываешься, прикрываешься, скажем так, но люди не относятся к ней так серьезно, как к ювелирным украшениям. Одежда – более сезонная.
Хотя с тем, что сейчас происходит в нашем климате, я считаю что есть важный момент – если покупаешь вещь, цени ее, либо не покупай вообще. Лучше меньше покупать, но то, что тебе нравится, и ты будешь знать, как это носить. Сходи, познакомься с дизайнером, поговори с ним, тогда у тебя будет эмоциональная связь с вещью. Я пpaктически никогда не выкидываю вещи. Они у меня навсегда!

Читайте также:  Мария бычкова актриса биография личная жизньДаже стулья и скамейки на нашем показе, и те, что мы будем использовать в новом магазине, сделаны из остатков тканей. Получился, как я считаю, крутой пэчворк – люди вообще не понимают, что все это сделано из старого. Таким образом можно дать идею людям, которые не имеют отношения к фэшн-индустрии, но могут сделать из трех старых вещей одну новую. Идея состоит в том, что не нужно столько тратить, потрeбления может стать меньше.

В пресс-релизе вашего бренда сказано, что вы, помипо прочего, вдохновляетесь советским детством, когда вещи не выбрасывали, а чинили.

В новой коллекции я говорю о том, что выросла в СССР, где у нас не было такой большой возможности иметь все, что мы хотим. Были какие-то вещи, которые кто-то привозил из-за границы, мы их ценили и носили десятилетиями. Мой дедушка был журналистом. Он иногда путешествовал, и мне перепадала какая-нибудь курточка.
Бабушкину шубу я носила в школу десять лет – мне ее просто перешивали. У меня мама очень рукастая, и папа тоже – и вот мне ее переделывали, и я ходила в школу в этой беличьей шубке, в тулупчике. Которая еще моей бабушки из Горького. А жила я в Одессе.

В Одессе все еще нужна шуба зимой?

Ты знаешь, раньше в Одессе было холоднее, конечно. Что-то происходит с климатом, это точно. Мы прямо сейчас готовимся к маршу в пятницу, я после интервью иду к своей дeвoчке – она уже плакаты рисует на наших старых коробках.

Тебя волнует будущее планеты?

Волнует. Сейчас в Одессе мы запустили проект «Могу Себе Позволить», чтобы обратить внимание молодежи на reuse и recycle.
В Одессе есть частная компания, они собирают мусор, распределяют и продают его. Они поставили столько контейнеров, сколько могли, но люди не обращали на них внимания. Мы хотим объяснить людям что это за контейнеры, почему надо сортировать мусор Еще мне бы хотелось проводить какие-то семинары, educate people, организовывать. Просто собирать молодежь. Может, даже поехать вместе на завод по переработке мусора. Я туда ездила и обалдела, что у нас это все есть, оказывается. Сначала я думала, что нет процесса и нет смысла в сборе. А он есть: люди собирают пластик, распределяют его по цвету, а другие компании потом его скупают и делают новые вещи.
Но завод огромный, они могут делать намного больше.

Мы сделали компанию с ребятами-одесситами. Даже не платили им – они сказали «если нам понравятся ваши вещи и ваша идея, то мы будем сотрудничать». Это новое поколение, 20-23 года, они многое понимают сейчас. Сейчас по всей Одессе висят рекламные билборды и плакаты, где написано «легко выкидывать мусор правильно». Мы пытаемся привлечь внимание людей, объяснить, что это просто и хорошо – донести пластиковую бутылку до контейнера.
Я стилизовала съемку, одела ребят в нашу новую Pre-Fall коллекцию – они такие модные стоят, легкие. Мне кажется, это круто. Этот контейнер желтый, они уже стояли в Одессе. Тогда их было мало, а сейчас их станет намного больше: город пообещал нам установить еще 70 как минимум.
Значит, это работает, мы обратили внимание людей.

Что делать с остальным мусором?

Я считаю, что целлофановые пакеты вообще не нужны изначально – перешли бы на стеклянные бутылки молока, и все. Алюминиевые банки – тоже хорошо, их хотя бы можно переработать. В новой коллекции, которая будет в марте, у нас даже кармашки на вещах будут из переработанного алюминия  (Natasha Zinko сейчас сотрудничает с Alutrade, одним из крупнейших переработчиков алюминия в Великобритании) Какую-то лепту мы тоже вносим.
Мы не используем натуральный мех, редко используем кожу, но если сравнивать – то и полиэстер не очень хорошо использовать, и натуральные ткани. Остается очень маленький выбор для производства. Конечно, лучше всего брать в дело старые вещи. Мы не заказываем новые ткани, например, пока не используем до конца то, что лежит на складах. Знаете, что делают большие компании со старыми материалами? Они их сжигают. Старые коллекции тоже. А производят они в сотни раз больше вещей, чем небольшие бренды вроде нашего.

Читайте также:  Эвелина бледанс биография личная жизнь дети

Сжигают? Зачем?

Хороший вопрос. Такие правила. На распродажу вещи не идут – это нехорошо и не престижно для бренда, проще сжечь. Мода сейчас является одной из структур, которая вносит очень большую лепту в загрязнение окружающей среды. Но сейчас, наконец, все об этом заговорили.

Последние коллекции дизайнера обозначены как Natasha Zinko x Duo: Duo, он же @TheGoldenFly в социальных сетях – двенадцатилетний сын Наташи, Иван.

У вашего сына 100 тыс подписчиков в инстаграме и собственный бренд – вас не пугают такие темпы взросления?

Нет, потому что нынешние 12-летние мыслят, как 18-летние. У Вани все друзья-ровесники занимаются бизнесом, что-то делают. Кто-то продает кроссовки, у кого-то уже свой магазин. Соответственно, я с ними со всеми тоже общаюсь, он же не пойдет один в 12 лет куда-то тусить. Все приятные, целеустремленные, некурящие и непьющие, нормальная молодежь, которая к чему-то стремится.

Мы вместе с Ваней делаем мужскую коллекцию Duo – он мой коллега, по сути.
Иногда смеется, говорит: «Давай мы сейчас с тобой не как мама с сыном, а по бизнесу поговорим». Значит – про коллекции, что планируется дальше. Он даже кастинг помогал делать на этот раз, инициатива была его – сделал рисерч, позвал знакомых мальчиков из Лондона, сам писал им, потом передавал контакты нашему кастинг-директору.

Мы много времени проводим вместе, он был на многих показах в детстве, потому что я не могла оставить его дома одного. У него сформировалось свое мнение, и какой-то свой вкус. Он проводит много времени в нашей мастерской, в магазине. Кстати, фразу TALK LESS ACT MORE, которую мы так часто используем, Иван придумал и сформулировал.

Интерес вашего сына к моде понятен. А он влияет на ваш вкус? Новая коллекция Natasha Zinko очень эклектична – в ней много многослойных больших вещей, капюшонов, кроссовок.

Я сама всегда любила объемные вещи. Видели бы вы меня в 16 лет, я точно так и ходила: кроссовки, джинсы, мужские трусы-боксеры, чтобы резинка была видна, майка-алкоголичка белая. Такое (смеется). Мне эта тема всегда нравилась. Конечно, нравилось и на каблуках пойти куда-то, но днем я всегда была такая, easy. В институт ходила в косухе, рваных джинсах и огромных гoвнодавах – вот это была я.
Сейчас я живу в свое удовольствие. Мне нравится, что не надо меняться, становиться взрослой, я такая какая я есть и, мне кажется, люди воспринимают меня нормально. Не люблю всегда быть в одном стиле – проснулась, оделась под настроение и пошла. То, как ты одет, в какие цвета, создает твое настроение, а то, как ты себя ведешь, этот образ завершает.

Ты посылаешь таким образом сигнал другим людям?

Ты посылаешь сигнал себе, а люди уже пусть сами разбираются.
Хотя я считаю, что быть ceкcи – это тоже важно. Вещь может быть объемной, но у нее все равно просматривается талия.

Как на тех штанах Дженнифер Лопес с торчащими стрингами?

Это не отдельные стринги. Там из той же ткани сделаны трусы. Они пришиты, как деталь брюк. Надеваешь брюки и застегиваешь трусы на талии.

Бейонсе тоже любит ваши вещи на грани униceкcа и «ceкcи».

У Бейонсе была клетчатая рубашка, на которой сзади было написано по-русски «влюбилась» камушками. Наш бестселлер, кстати, это носки с надписью «влюбилась», а сейчас у нас новые с надписью «ту ceкcи» – у всех мальчиков на показе они были, все были «ту ceкcи»!

Отсюда вопрос: мода будет в будущем делиться на мужскую и женскую?

Идем к тому, что не будет. Мы начали делать мужские вещи, и все равно экспериментируем. Было 6 луков, а стало 14 – довольно много для мужской коллекции. 30 процентов вещей – общих, униceкc. Мы делали прайс-листы сегодня и не помечали вещи как женские и мужские, а только по размеру – S, M, L. Кто хочет, тот и покупает, и к этому рано или поздно все придет.

А что насчет обуви на каблуках?

Каблуки все равно останутся. Их не получится изжить – дeвoчки все равно хотят быть ceкcуальными. Носить их или нет – всегда твой выбор, но иногда каблук так удлиняет ногу и делает простое платье особенным.
Круто, когда ты меняешь образ. Нет зацикленности. У нас в показе были и каблуки, и лапти были здоровенные. Как я люблю, на контрасте. Мои вещи можно носить и днем, и вечером, просто сменив обувь – днем надеть то же платье с ботинками или кроссовками, например. Но каблуки неудобные. Сколько я ни говорила на эту тему с мужчинами, которые их иногда надевают, даже они не могут весь день на них ходить, не хотят мучиться до такой степени. Хотя сейчас кто что хочет, то и делает – и слава богу.