Моего мужа убила бывшая

В России продолжают обсуждать законопроект о семейном насилии – и противники, и сторонники спорят в основном о том, должно ли государство вмешиваться в дела семьи. В ИК-6 в Нижнем Тагиле более 30 женщин отбывают наказание за убийство мужей, которые их истязали. «Новый День» поговорил с двумя из них о том, почему они терпели побои, как совершили преступление и чем им помогли в полиции.

Он избивал, она убила. Реальные истории

Ребенку Натальи сейчас 10 лет, а когда ей было три года, муж начал распускать руки. «Сначала просто меня толкал, кидался чем-нибудь. Потом начал уже чем-то бить, мог кастрюлю кинуть или что-то такое. И все время на глазах у дочки. Один раз стукнул – я простила. Дальше хуже, как всегда это бывает. А я тогда думала, что у меня так не будет, что я его изменю. Дошло до того, что пинал меня, душил. Одиннадцать сотрясений у меня, четыре черепно-мозговых, два раза нос ломал. Это только то, что зафиксировано в больнице было», – описала она. Татьяна жалела мужа и в полицию не обращалась, но участковый уговорил ее написать заявление. Вышло хуже, муж начал мстить, бить сильнее. Заявления она писала несколько раз, мужу давали обязательные работы. Когда дeвoчке было шесть лет, он ударил и ее. Мужчину снова отправили на отработку и в сопутствующих ограничениях суд установил полугодовой запрет на приближение и общение. Аналогичные запреты прописаны в законопроекте о домашнем насилии, только по нему для таких запретов не требуется уголовного дела с обвинительным приговором. По словам Натальи, запреты абсолютно не работали – никто не контролировал исполнение. Но женщина не просила для мужа более тяжелого наказания, не хотела, чтоб у дeвoчки отец был сидящий. «Мне всегда его жалко было, понимала, что он больной. Он когда не пьет, он очень хороший, он очень добрый. Только пьяный он такой был. Но пил он всегда», – объясняет она.

Однако нападение на ребенка для Натальи стало последней каплей, она подала на развод, но общаться все равно приходилось – из-за дочери. В одну из встреч пьяный экс-муж потребовал исполнения супружеского долга, после отказа оттаскал за волосы, положил головой на нижнюю часть дивана, верхней частью как крышкой бил, а после душил шнурком от обуви. Шнурок лопнул, Наталья смогла убежать, запереться в туалете и по телефону позвать на помощь гражданского супруга. Что происходило в следующие два дня, она не помнит, видимо, из-за травмы головы. На третий день после этого случая бывший муж позвонил, просил прощения и предлагал поговорить. Был трезвый, она согласилась, но на встречу он пришел через пять часов и пьяный. Снова начались побои: он бил по голове, угрожал убить, схватил за волосы и резко пригнул к полу. Наталья увидела нож и ударила его в ногу. Попала, видимо, в артерию, кровь хлестала фонтаном.

«Если ударил – он никогда не поменяется, будет хуже с каждым разом. Как у меня доченька сейчас говорит: слава богу, что мама в тюрьме сидит, а не где папа лежит. Она понимает, что он мог меня убить. Я сейчас очень жалею, сколько моя дочь пережила, пересмотрела», – поделилась женщина.

Еще одна отбывающая наказание о своей истории рассказала анонимно. Анна (имя изменено) – пенсионерка по возрасту, с мужем она прожила 27 лет, и первые 15 лет счастливо. А потом, в 90-е, он лишился работы и запил. К тому моменту у них было двое детей: одному девять лет, другому один год. Первое время, когда муж начинал буянить, она отправляла детей гулять на улицу, подальше, происходящее в семье от всех скрывала. Насилие, как это часто бывает, начиналось с малого: толкнул, потом по плечу ударил. Затем избивать начал. «Я старалась, чтоб у меня на лице не было синяков. Да, он меня по телу бил, но я никому ничего не рассказывала. Понимаете, мы же живем в деревне, чтоб эти разговоры не начались, ни мои родственники, ни его не знали, что у нас происходит. Я старалась это скрывать», – поделилась Анна. От мужа не уходила, детей он не трогал, а ей казалось, что нужно сохранить семью, чтобы у них был отец. Предлагала ему закодироваться. Но побои продолжались, она обратилась за помощью в полицию, это было уже в 2000-х. «Я просила участкового, чтоб с ним поговорили. И вот они мне сказали, что в семейные ссоры они не лезут. Я думаю, они бы с ним поговорили, вызвали куда-то к себе, жестко с ним побеседовали. Я думаю, это бы на него как-то подействовало. Думаю, он одумался бы», – рассказала женщина. Она ушла от мужа, когда дети уже выросли. Снимала квартиру, но навещала мужа в их доме – он пьяный курил, по словам Анны, она боялась, что устроит пожар. «В тот день он попросил меня прийти, я пришла, он с братом распивал спиртные напитки. Я поругалась, он сказал, что этого больше не будет. Я сидела на стуле и не побереглась, ну не ожидала я, что он может на меня с ножом кинуться. Я не знаю, как получилось… Я его толкнула и… сделала это», – описала она обстоятельства убийства своего мужа.

Сейчас Анна отбывает срок в ИК-6, про мужа говорит, что «он так-то неплохой», когда трезвый был. Но жалеет, что не смогла сразу уйти и избежать и побоев, и убийства. «Если муж первый раз поднял руку на женщину, надо сразу уходить от него. Не надо прощать ничего, раз простил, два простил, заканчивается очень плохо. Надо, чтоб женщины думали о себе в первую очередь, о своем здоровье, о детях. Я думаю, что женщины меня все услышат», – считает она теперь.

Читайте также: Муж узнал о бывшем

Екатеринбург, Светлана Загороднева, Александр Саливанчук, Антон Отман

Екатеринбург. Другие новости 03.02.20

Новый вице-премьер отказал Екатеринбургу в метро. / (Не) стать самозанятым. Реальные истории. / Израиль закрыл границы для иностранцев, побывавших в Китае.
Читать дальше

Отправляйте свои новости, фото и видео на наш Whatsapp +7 (901) 454-34-42

Ни одна героиня этого материала не планировала этот шаг. Все они рассказывают, что оборонялись и пытались спасти собственную жизнь. Все три истории – о женщинах, которые отбыли тюремный срок за убийство мужа. Имён своих героини не скрывают.

Ни одна героиня не захотела фотографироваться – они говорят, что тюрьма не только изменила их внутренне, но и оставила отпечаток на их внешности. Признаются, что пришли туда с густыми волосами и красивыми улыбками, но после срока освободились седыми и фактически беззубыми. Они не считают себя убийцами – говорят, что защищали себя и детей. Во время разговора они очень волнуются, Зоя – плачет и постоянно призывает женщин не терпеть насилия, консультироваться с психологом и не бояться идти в милицию. Когда мы рассказываем им про закон о домашнем насилии, они твердят, что он нужен обязательно – по их словам, пока мужья их били, соседи и знакомые проявляли жалость. Но после убийства все резко меняли милость на гнев: «Чего тебя жалеть, ты же убийца». Героиням этого текста до сих пор стыдно за себя и за то, что подобное случилось в их жизни. И единственное, что их радует, – это дети, которые не отвернулись от матерей.

Наталья Руденко, 48 лет. Отсидела за убийство мужа 10 лет: «Я жалею о потерянном времени, но об убийстве не жалею»

«У меня изрезано лицо. Из-за этого стараюсь прятаться и ходить с опущенной головой. Не хочу, чтобы меня видели. Дочери утешают: «Мамочка, ты красавица», – но я вижу, что это не так. Освободилась пять лет назад, отголоски тюрьмы во мне так и остались – шарахаюсь от всего. Машин боюсь, стараюсь не переходить дорогу одна. Но мир за эти годы изменился, люди улыбаются, добрее стали что ли (улыбается). Когда приехала после тюрьмы домой, целый вечер с дочками рассматривали фотоальбомы, нам было о чем поговорить. Они тут же меня подстригли, покрасили волосы, одели в новый домашний костюм. Они у меня молодцы.

Я с юности работала на заводе в цеху, с Сергеем мы там и познакомились. Он ухаживал за мной. Рассказала ему о планах поступать в университет на заочное, но он отговорил. Говорит, мол чего тебе идти в институт, лучше замуж за меня выходи – будешь жить как принцесса. Так замуж и вышла, родила Настю, а через год и Иру. Жили у меня. Родители переехали на дачу. Бывало, мы ссорились, толкались, могли пощечин друг другу надавать, ничего серьезного первое время не было. Но с годами становилось хуже.

Помню, один раз Сережа пришел выпивший, отмечал рождение ребенка коллеги. Я сказала, чтобы он шел спать. Он не слушал меня, собрался в магазин за пивом. Я встала на проходе – не давала пройти. Видела ведь, что ему больше не надо. А он схватил мою голову – да как ударит об стекло в межкомнатной двери… Стекло разбилось, пошла кровь. Девчонки маленькие как набросились на него с кулаками и криком, плачут, колотят по спине. А он их схватил и ударил лбами – они отскочили в стороны, как шарики свинцовые. Сам ушел за пивом и так и не вернулся ночевать домой.

Ушел к своей матери – чувствовал вину. Неделю жил там, свекровь звонила мне: «Наташа, ну прости его! Знаешь, как любит тебя? Он места себе не находит. У вас же девчонки…» Вижу, что дочки сами уже загрустили. Сели с ними, поговорили и поехали к свекрови. Приезжаем, а он так рад – плакать стал, обнимать нас с дeвoчками. Пить стал реже, зато постоянно высказывал, что недоволен мною. Беседовала с ним – бесполезно, он переворачивал всё и виноватой делал меня. Тактика «нападение» – громкий звоночек.

Когда я отбывала срок, у нас в колонии было процентов 60 женщин, которые убили своих мужей-тиранов.

Они рассказывали, что насилие начиналось с тактики «нападения», с психологического прессинга: накручивания, мол, я ничего не стою, я безрукая, нехозяйственная, постоянных оскорблений и насмешек. И я верила этому, старалась лишний раз промолчать и услужить.

Он вызывал ревность – намекал, что уйдет к женщине моложе и лучше. Манипулировал, как мог. Годы шли, а я искала ему оправдание. В голове засела мысль: «Я никому, кроме мужа, не буду нужна. Он – стимул жить, без него не смогу». В один пятничный вечер он пришел домой поздно. Дочери гуляли с подругами. На расспросы, почему так поздно пришел, рассказывал что познакомился с женщиной и что они с ней пили шампанское. Я расплакалась и сказала: «Сергeй, нам нужно развестись. Девочки уже взрослые. Собирай вещи и уходи». Он схватил меня за волосы, оскорблял, матерился, кричал: «Я так и знал, что ты изменяешь мне. Развода не получишь!» (это цензурная версия оригинальной речи – Прим. KYKY). Таскал меня за волосы по дому, пинал ногами. Я кричала, просила прекратить, но становилось только хуже. На столе лежал канцелярский нож. Он схватил нож и полоснул мне по лбу и щеке, я закричала. Кровь залила мне глаза. Сергeй опешил, а я, полная стpaxa и ужаса, вытирая глаза, схватила другой нож, которым разделывала мясо на ужин. Дальше понимаете сами.

Экспертиза зафиксировала семь ножевых ранений. В бессознательном состоянии рядом с телом мужа меня застала старшая дочь Настя. Она сказала: «Мама, тебе нужно в больницу. Как поступим с папой?». Я сказала ей вызывать милицию. Вышла во двор и ждала.

Когда отбывала срок, молилась, чтобы дочери не отвернулись от меня, чтобы не стыдились, что мать – зечка. Но они писали мне письма, приезжали на свидания, присылали фотографии. В отряде было полно женщин, которых избивали мужья, даже когда они были беременны. Каждая из них надломлена психически.

Я мечтаю спокойно дожить и увидеть внуков. Благодарна всевышнему за своих детей. В колонии хватало женщин, которые сидели повторно. От семьи напрямую зависит будущее после освобождения – у них не было поддержки семьи, поэтому им было проще вернуться в эту среду. Дочери сказали: «Мама, мы знаем, что ты себя спасала».

Я жалею о потерянном времени, но об убийстве не жалею. Потому что если он так хладнокровно порезал мне лицо, то так же спокойно перерезал бы шею. Родители стойко приняли трудности и воспитали девочек. Мама умерла незадолго до освобождения, а отец – год назад. Никогда не прощу себе, что так мало провела времени с ними».

Раиса Пойта, 54 года, отсидела семь лет за «убийство» мужа. «Дочь писала мне в колонию: советовалась, куда ей поступать»

«Уже прошло много лет, как я освободилась, но так и не смогла почувствовать себя в социуме на своем месте. Живу в маленьком городке, где каждый третий житель знает меня как убийцу. С дочерью у меня отношения доверительные и близкие – об отце она не вспоминает и не хочет.

Муж работал военным офицером, а я – товароведом. Вспоминаю и удивляюсь: неужели это было со мной? Мы не нуждались в деньгах, мужу хорошо платили. Он ревновал, никуда меня не пускал. Однажды ко мне в гости пришла подруга юности с сыном возраста моей дочери Катюши. Мы с ней выпили вина и заговорились. Она ушла в восьмом часу вечера – перед приходом мужа. Я не успела прибрать со стола. Муж пришел в ярость, когда увидел накрытый стол и пустые бокалы. Он схватил меня за волосы и стал бить об косяк двери, называя меня страшными словами. Он кричал, что я привела мужчину и изменяла мужу на глазах у дочери. У меня пошла кровь из носа, губа была разбита, я кричала и оправдывалась. Дочь кричала: «Папа, у мамы кровь! Ты маму убьешь!». Он схватил Катю, начал трясти худое тельце и кричал, что она вырастет шлюхой, как мать. После этого он не разговаривал со мной две недели. Тогда я считала себя виноватой, ведь он офицер, а я позор для него, а не жена. Он постоянно сравнивал жен своих сослуживцев со мной.

Когда Катя получала в школе неудовлетворительную оценку, он брал ремень с пряжкой и бил меня. Пряжка попадала мне по голове, по спине, рукам и лицу – было невыносимо больно. А муж говорил дочери: «Вот, смотри, раз мать тебя не воспитывает, как следует, то пусть получает».

Чуть позже дочь призналась, что в школе просила помощи у психолога, но та сказала, что Катя преувеличивает, ведь она видела папу Кати, который не похож на тирана. Еще и пожурила, что проблемы родителей не стоит выносить.

Как-то после дачи я делала варенье из черной смородины. Кате было на тот момент 15 лет – стадия переходного возраста. Она тяжело переживала этот период, мы конфликтовали. Позже она призналась, что в тот вечер просила мою свекровь поговорить с отцом, который не дает нам жизни. Бабушка ей не поверила. На часах было одиннадцать вечера, муж выпил три литра пива. Он снова принялся мне говорить, чему я научила дочь, что та в столь позднее время не идет домой. Сквозь зубы я сказала: «На себя посмотри».

Он услышал это и наклонил меня к кипящему варенью так, что я обожгла гpyдь, продержал с минуту. Мне было невыносимо больно, он отпустил меня, сказал: «Покурю и буду дальше тебя воспитывать». У меня ужас затмил глаза. Я представила, как он опускает туда мое лицо. Я набросилась на него сзади с кухонным топориком для рубки мяса. Ударила два раза по голове. Дочь пришла, когда меня уже забирала скорая. Майка прилипла к телу, появились волдыри, я нуждалась в медицинской помощи.

В колонии было тяжело много, меня прозвали «Мама Рая». Я же постоянно сидела дома, как в золотой клетке, муж никуда не отпускал. Научилась прически делать, макияж, рисовать, вышивать, шить – дeвoчкам из колонии постоянно прически делала. В тюрьме проходил конкурс красоты, я накрасила девчонок. Так они меня зацеловали. Я в колонии обдумала свою жизнь. Единственный человек, перед кем чувствую себя виноватой, – дочь. Но она понимает, что я защищалась. Она мудрая дeвoчка, писала мне в колонию: советовалась, куда ей поступать, присылала рисунки. Свекровь со свекром ни разу не написали мне в колонию, но я до конца жизни буду благодарна им за то, что они смотрели за Катей. После освобождения ухаживаю за ними – они оба уже слабы. Свекровь недавно попросила прощение. Я не убивала их сына. Я защищала себя. На могилу мужа не приходила и не хочу».

Зоя Алымова, 46 лет. Отсидела за «убийство» мужа восемь лет. «Первые три года мне снился муж. Во сне признавался в любви или молчал»

«Я работала на деревообpaбатывающем предприятии, он – слесарем на заводе. Когда выпивали, случались ссоры. Спорим с ним, он кричит на меня, мог в глаз ударить, пару раз стакан о голову разбивал. А потом повалит и душит, пока не потеряю сознание. Однажды мы отмечали день рождения: танцевали, много выпивали. Гости разошлись к полуночи. Андрей поехал к бабушке, разозлился на нас с отцом. Я мыла посуду, а муж курил на кухне. Сцепились из-за курения. Муж схватил стул, и сзади ударил меня. Я упала и стала ползти из кухни в прихожую. Он набросился сзади и стал душить. Я чудом вырвалась, схватила молоток и ударила шесть раз острой стороной. Когда поняла, что сделала, выбежала на лестничную площадку и кричала. Соседи вызвали милицию. Вину я признала и подписала бумаги, которые подсунули. Первые три года мне снился муж – во сне признавался в любви или молчал.

Мне никто не говорил: «Он тебя убивает. Беги». Когда соседи видели меня с разбитым лицом, вздыхали: «Пить меньше надо». Я сама выросла в семье, где отец постоянно бил мать и бегал с топором по улице. А потом отца сбил грузовик, когда тот уснул на обочине. Но мама ни разу мне не сказала, чтобы я бежала. Годы пролетели в дpaках и выпивках, в колонии.

Моему сыну 27 лет, когда меня посадили, он учился в десятом классе – я не увидела школьный вальс и не побывала на выпускном.

Первый год сын мне не писал. Даже на свидания не приезжал, а я места себе не находила. Решилась покончить с собой – сокамерница во время углядела. Она меня тогда утешила и сказала, что с сыном всё наладится. За время отсидки шесть женщин вскрывали вены, вешались, четверых спасти не удалось. Все скучали по детям. Страшно было смотреть на молодых мам, которых посадили за наркотики, – молодые дeвoчки, сами еще дети. У некоторых мам на воле детки даже в садик еще не ходили. Каждую ночь мы слышали всхлипы. Восемь лет я каждый день писала сыну и матери, просила прощение.

После тюрьмы я перестала употрeбллять алкоголь, это и помогло наладить отношения с сыном. Сейчас я воспитываю трехлетнюю внучку – невестка поверила мне, она с детства тоже сталкивалась с насилием. Отец пил и бил невестку, мать и младшую сестру. Но мать вовремя сбежала. Я хочу увидеть, как внучка окончит школу, станцует школьный вальс. Буду повторять ей каждый день, чтобы она не связывала жизнь с насильником и не давала себя в обиду ни одному человеку».

Автор:

15 января 2022 13:22

В селе Пушанино Пензенской области 31-летняя Евгения Давыдкина убила мужа за нелестный отзыв о ее стряпне. Вечером накануне происшествия 43-летний Вячеслав Давыдкин резко выговорил жене за слишком пресное блюдо, приготовленное к приходу гостей. По словам женщины, он заявил, что “если бы она его любила, она бы не жалела соли”. Ночью обиженная Евгения 35 раз ударила супруга его собственным ножом.

Источник:

Жительница села Пушанино Пензенской области убила своего мужа, 35 раз ударив его ножом. Так женщина отомстила супругу, нелестно отозвавшемуся о ее стряпне. 43-летний Вячеслав Давыдкин был убит после того, как выговорил супруге за недосоленное блюдо, приготовленное к приходу гостей. При этом, как позже призналась женщина, муж сказал ей, что, если бы она его любила, то не пожалела бы добавить соли в еду. Обиженная жена дождалась, когда муж уснет, и зарезала супруга его собственным рыбацким ножом в присутствии их 4-летней дочери.

Источник:

Ссора между супругами началась еще днем, когда Вячеслав назвал блюдо, приготовленное женой к приходу гостей, пресным. Он заявил, что, если бы жена его любила, то добавила бы нормальное количество соли в еду.

Источник:

Ссора продолжилась после застолья, когда гости ушли спать. Разгоряченный конфликтом и выпивкой хозяин в процессе конфликта ударил жену. Видимо, той алкоголь тоже разгорячил кровь – женщина дождалась, пока муж уснет, и 35 раз ударила его ножом. После этого она разбудила гостя и попросила его вызвать “скорую”. Прибывшие медики смогли лишь констатировать cмepть мужчины.

Сейчас 31-летняя Евгения Давыдкина находится под домашним арестом.

43-летний Вячеслав Давыдкин был большим любителем рыбной ловли. Жена зарезала его тем самым ножом, с которым он всегда ходил на рыбалку.

Источник:

“В ходе допроса обвиняемая заявила, что причиной ссоры между супругами стало недосоленное блюдо, которое она подала на стол, – подтвердил представитель Следственного комитета. – Давыдкин заявил, что безвкусная еда – доказательство того, что жена его не любит, и если бы она его любила, она бы солила еду, как следует. После того, как гости легли спать, ссора продолжилась. Муж оскорбил жену и ударил. После этого жена, разозлившись, взяла нож и ударила его 35 раз”.
Впрочем, позднее выяснилось, что Евгения Давыдкина попыталась ввести в заблуждение следователей, скрыв тот факт, что била мужа ножом не в горячке ссоры, а дождавшись, пока он уснет.

В ходе допроса Евгения Давыдкина рассказала, что это был не первый ее конфликт с мужем. При этом, по ее словам, супруг всегда выступал зачинщиком ссор.
Местные жители массово критикуют решение следователей оставить убийцу под домашним арестом, чтобы она ухаживала за ребенком.

Для погибшего Вячеслава Давыдкина это был уже второй бpaк. От первого бpaка у него осталась 19-летняя дочь.
Следствие не сообщает, какое именно блюдо, приготовленное к приходу гостей, стало причиной конфликта.

Источник: — переведено специально для fishki.net

Ссылки по теме:

Понравился пост? Поддержи Фишки, нажми: