Кира менделеева биография и личная жизнь

20 августа Василию Аксенову исполнилось бы 80 лет. Писателю повезло не только на читательскую любовь, но и на женскую. Этот рассказ о тех, для кого Василий Аксенов был смыслом жизни*

Дмитрий Петров

* Полностью книга Дмитрия Петрова “Аксенов” вышла в издательстве “Молодая гвардия” (серия “ЖЗЛ”).

Надо сказать, что о Василии Павловиче нередко говорили как о дамском угоднике и любимце. Творческая Москва-сплетница по поводу и без повода вовсю шепталась о его амурных победах и скоротечных романах…

Но здесь было другое. Чувство. Пронзившее обоих на годы.

— …Тогда, в 1970-м, я встретил Майю. Мы испытали очень сильную романтическую любовь… — так спустя много лет, в 2001 году, Аксенов расскажет Зое Богуславской об этой встрече — одной из самых важных и значимых в его жизни. — Потом это переросло в духовную близость. Она меня знает как облупленного, я ее — меньше, но оба мы, особенно теперь, в старости, понимаем, на кого мы можем положиться…

Аксенов был окрылен этой встречей.

Пережившему в конце 60-х тяжелый личный кризис, ему “казалось, что он проскочил мимо чего-то, что могло осветить его жизнь и письмо”.

Майя

Он сильно рисковал. Ведь Майя Афанасьевна была замужем. А мужем ее, то есть соперником Аксенова, был не кто иной, как знаменитый режиссер Роман Кармен!

Прославленный кинодокументалист, Герой Социалистического Труда, народный артист СССР, личный друг Брежнева… Корифей документального кино, снискавший немалую славу благодаря фильмам о гражданской войные, снятым в Испании, хронике сражений Великой Отечественной, картинам о горячих точках планеты и борьбе за мир.

Это он снимал сдачу Паулюса под Сталинградом и подписание акта о капитуляции Германии. Снимал Мао Цзэдуна, Хо Ши Мина, Фиделя Кастро.

Отец Майи, Афанасий Андреевич Змеул, в довоенное время возглавлял Московский педагогический институт им. В.И. Ленина и Всесоюзную академию внешней торговли, добровольцем ушел на фронт. Вершиной карьеры Афанасия Андреевича стал пост руководителя всесоюзного внешнеторгового объединения “Международная книга”.

В 70-х годах это учреждение имело офисы во многих странах и до основания ВААП курировало сделки по переводам.

Майя Афанасьевна любила отца и, как говорят, унаследовала его упорство, целеустремленность и прямолинейность. Что порой превращало их споры в жаркие баталии. Которые, впрочем, завершались нежнейшим примирением.

До замужества Майя жила с отцом и приемной матерью, с которой была дружна. Но в 1951 году вышла замуж за внешторговца Мориса Овчинникова и отчий дом покинула. А потом покинула и Овчинникова ради Романа Кармена.

Майя — человек прямой и вспыльчивый. Однако, как говорят, их отношения с Карменом протекали внешне ровно. Семья входила в советскую элиту самого высокого уровня. К их услугам было все, чего мог пожелать творческий работник,— приемы и “пайки”, путешествия, квартира в высотке на Котельнической набережной, автомобили, дачи, общение с иностранными гостями, пикники с члeнами Политбюро. В 1970 году Роман Кармен переживает инфаркт и едет восстанавливаться в Ялту. С Майей. Там они и встречаются — Майя и Аксенов.

Старый друг Белла Ахмадулина вспоминает: “Они полюбили… Майя тогда была замужем, но это уже не имело значения. Вася… тоже был почти не женат…

Когда Майя уехала, Василий Павлович тяжело переживал. Мы стали звонить в Москву, к телефону подходят не те, кто нужен. Муж подходит, кто же еще? Роман Лазаревич Кармен, с которым я тоже была дружна, держал себя… благородно. Он не мог не знать… Понимал: и я что-то знаю, но ничего не выдам — даже ”под пыткой алкоголя””. Белла Ахатовна считала, что в посвященном ей Аксеновым рассказе “Гибель Помпеи” иносказательно описана эта ситуация: Ялта, море, беспечность… заря чувства. Легкомысленная Ялта: кто пьет, кто танцует, кто… во что горазд.

А в Москве… Аксенов, бывало, подходил к машине, проверить, в порядке ли в банке с водой на полу тюльпаны, ждавшие под газетой их с Майей встречи… И случившийся рядом друг Анатолий Найман испытывал острую нежность к покорным цветам и к трогательному их обладателю.

Много было толков о встречах Аксенова с Майей в Сочи, Коктебеле, Москве, Прибалтике. Найман вспоминает, как однажды в деревню на Рижском заливе, соседнюю с той, где он жил, приехал Василий на изумрудной “Волге”. Он привез в холщовых сумках папки с “Ожогом”. Анатолий Генрихович стал читать, а, отвлекаясь, думал: “Все у нас — и такая книга, и такая женщина, и такая на ней льняная блузка с крошечными зеркальцами в яркой вышивке…” После Аксенов признавался: “О наших изменах знали все. Юлиан Семенов раз чуть меня не побил. Кричал: “Отдай Роме Майку!””. Но он не отдал.

“О муже я вообще не думал,— признался в одном из интервью Аксенов,— просто был влюблен. Никакого столкновения у нас с ним не было. Майя была очень привлекательна, ей нравилось, когда мужики смотрели ей вслед. Роман продолжался, она отходила от своей семьи, я — от своей… Майя — самый близкий мне человек. Мы иногда спорим, ругаемся, но я очень ее люблю, забочусь о ней, и так будет до конца”.

— Кто бы мог подумать,— нередко восклицал Бенедикт Сарнов, когда речь заходила об Аксенове,— что такой стиляга и пижон, как Вася, станет примерным семьянином, опорой для Майи и ее семьи!

Несомненно, на многие годы Майя стала главной героиней его жизни. Спустя годы на вопрос: “А вы описали своих женщин в книгах?” — Аксенов ответит:”В романах всегда отражался мой романтический опыт. Хотя в романе “Ожог” очень близко описываются наши отношения с Майей. Там она зовется Алисой”.

Здесь два важных момента. Подтверждение: Алиса — “почти Майя” и слова “мой романтический опыт”. Они помогают понять, что двигало Аксеновым в отношениях с дамами. Возможно, был в них плейбойский задор, но прежде всего — жажда переживаний, поднимающих на ту высоту, на какой без головокружения не обойтись.

Кира выходила замуж за нищего врача, а оказалась женой знаменитого писателя

Фото: из личного архива Алексея Аксенова

Размышляя вслух, Анатолий Гладилин говорил, что все героини Аксенова — это одна и та же дама. Прекрасная, но непростая. О чем он и поведал однажды другу в таких примерно словах: “Васенька, твоя героиня — это красивая баба, очень красивая баба, но обязательно *****. Которая, кроме того, что любит главного героя, спит еще с десятком как минимум мужиков. И из-за этого все они мучаются и так далее… Я понимаю: иначе неинтересно… Если бы ты писал героиню всю такую положительную, у которой отношения только с котлетами, которые она подает мужу с зеленым лучком для аппетита, ты, наверное, повесился бы с тоски. Поэтому она — такая”.

Кира

В 1978-м скончался муж Майи — Роман Кармен. Она до конца ухаживала за ним. Но он ушел, и вместе с ним — препятствие, не позволявшее ей быть с Аксеновым.

Но у Василия Павловича имелась семья. И его жена Кира отнюдь не была готова к разводу. Беседы с ней убеждают: она любила мужа. И хотя трудно сказать, что в подобной ситуации в большей степени движет женщиной, которую фактически покинул супруг,— стремление защитить его или желание его сохранить,— ее мотивы, при всей их серьезности, мы, пожалуй, обсуждать не станем. Важно, что Кира Людвигoвна сделала все, чтобы оградить Аксенова от преследований, не дать изгнать из страны, не допустить покушения на жизнь. И она, прекрасно зная об отношениях мужа с другой женщиной, тем не менее старалась поддержать его. Быть рядом в самое трудное время, когда одна из последних надежд на перемены в СССР — “МетрОполь” — была растоптана, Аксенов покинул Союз писателей, покрышки его “Волги” прокалывали, телефон прослушивали, и все меньше становилось звонящих.

Кира Людвигoвна звонила на Лубянку, кричала в трубку: “Как вы смеете выдавливать его из страны? А еще говорите, что боретесь за кадры!”

— Вася,— рассказывает она,— никогда не был политическим диссидентом. С другой стороны, все его поведение как публичной фигуры было вызовом властям. В той мере, в какой было вызовом любое самостоятельное мнение и независимое поведение. Аксенов оказался слишком яркой, бунтующей личностью на фоне торжествующей серости. Они хотели, чтобы он уехал. В какой-то момент мои звонки вывели их из себя, и на Красноармейскую отправили машину с психиатром и санитарами.

Вошел импозантный доктор в пыжиковой шапке и предложил проследовать в больницу. Кира наотрез отказалась, заявив, что у нее все в порядке. Врач удалился, а она поняла, что звонки ничего не изменят.

Все было далеко не в порядке. Страшно, неуютно, невыносимо…

Измотана она была до грани нервного срыва… Жгла на кухне в медных тазах самиздат и заграничные запретные книги. Постоянно ощущала участие органов в жизни семьи, которую все еще считала общей с Аксеновым.

— Они,— говорит Кира Людвигoвна,— были крайне заинтересованы в том, чтобы мы скорее развелись. Думали, что тогда Аксенов с Майей скорее уедут. А я так выступила в суде, что нам дали три месяца на раздумье. Но через две недели вышло постановление о разводе. Причем судья был другой…

Решение об отъезде

Аксенов стал, что называется, свободен…

И в том числе — волен самоопределиться с местом жительства. Они с Майей поселились на даче Кармена в Красной Пахре. Нередко наезжали в Москву — в большую, хоть и темноватую квартиру в Котельниках. Возникла странная ситуация — знаменитый и любимый многими писатель Аксенов перестал быть советским. Утратил возможность напечатать в СССР хотя бы строчку. Попутно за границей — в Италии, в издательстве Mondadori — готовился к выходу “Ожог”. Между тем публикация на Западе была чревата серьезными санкциями. И, видимо, власти и литературные бюрократы не уставали объяснять это Аксенову.

— Насколько я понимаю,— делилась со мной Кира,— тогда у Василия Павловича было еще несколько встреч с людьми из органов и Союза писателей, и, возможно, ему предложили выбор: либо отказаться от издания “Ожога” и, тихо сидя в Москве, писать в стол, либо, расторгнув “джентльменское соглашение” с органами, ждать отправки “на Восток”. Или уехать “на Запад”.

Разговоры эти, видимо, начались до злополучного секретариата СП РСФСР, на котором Ерофеева и Попова не восстановили в союзе.

Виктор Ерофеев пишет об этом так: “Незабвенный сентябрь осыпался в Красной Пахре. Я приехал к Юрию Трифонову на дачу. Мы собрались пить чай, но приехал Аксенов. В основном обращаясь к Трифонову, он сказал, что встретился с Кузнецовым. Вот это новость! Возможность примирения? Кузнецов согласился на то, чтобы отпустить всю его семью за границу. Дело выглядело так, будто это аксеновская победа. Они стояли на террасе — большие взрослые писатели…

— Это победа Кузнецова,— сказал я.— Он везде кричал, что ты свалишь.

— Но если вас восстановят, я не поеду.

Эта тема стала главной темой осени. Майя учила нас с Поповым мужеству”.

Не меньшее мужество было нужно и Аксенову.

Поддержка Юрия Трифонова и Булата Окуджавы (так и не снявшего посвящение Аксенову в своей песне “Исторический роман”) была отдушиной, но свинцовое бремя несправедливости продолжало давить на писателя. Именно в нем власть видела зачинщика крамолы. Именно его было удобнее всего представить заправилой антисоветской операции. Его сделали главным объектом травли и мopaльного террора.

“Чтобы уехать из страны, “МетрОполь” Аксенову был не нужен,— утверждает Евгений Попов.— Он был достаточно известен на Западе. Но это не аргумент. А аргумент такой. Меня и Ерофеева должны были восстановить в Союзе писателей в 79-м году”. Если бы это случилось, он бы остался. Если бы позволили.

Но — не позволили.

Свадьба

На даче Аксенова в Переделкине сыграли их с Майей свадьбу.

30 мая 1980 года.

Дача Евтушенко была через несколько домов. Узнав о торжествах, Евгений Александрович объявил: еду в Москву. Не хочу слушать пьяных воплей с дачи Аксенова.

Свидетелями в загсе были Ахмадулина и Мессерер. Когда приехали на дачу, они — поэтесса, художник — выставили на улицу стулья и выложили на них свадебные подарки. Какой-то винтажный шарф и антикварное платье какое-то… Писатели, проходившие мимо, дивились: что за стулья, что за платье?.. Привыкли-то к другому…

Печали, грусти, скрежета зубовного не было в помине.

По словам Попова, на свадьбе, изрядно выпив, играли в футбол, плясали, бегали, резвились, матерились… Окружающие советские литераторы глядели на это с ужасом: им казалось, гости Аксенова должны были в отчаянии голову пеплом посыпать. А они бухают, ишь как весело гуляют, толпу народа собирают, автомобили по обочине…

Известный российский писатель Василий Аксёнов был потомком репрессированных сталинским режимом родителей. Он вырос в семье тётки по отцу, партийному работнику и лишь в 15 лет воссоединился со своей матерью, выселенной в на Колыму. Позже Аксёнов рассказал о своей юности в автобиографическом романе «Ожог». Он закончил Первый ленинградский мединститут и начал работать врачом, но с 1960 года занялся профессиональной литературной деятельностью. Первая повесть писателя «Коллеги» была экранизирована в 1961 году и с тех пор Василий Павлович пользовался славой знаменитого автора. Правда, уже к 70-м годам его деятельность оказалась под запретом из-за слишком активной гражданской позиции в защиту диссидентства. В 1988 году Аксёнов, выехал по приглашению в США, за что сам писатель и жена Василия Аксёнова были лишены советского гражданства. Он смог вернуться в Россию только в 2004 году.

На фото: Василий Аксёнов

Аксёнов был дважды женат и история его любви стала одной из легенд российского общества на долгие времена. Первым бpaком Василия Павловича была женитьба на Кире Людвигoвне Менделевой, дочери комбрига Лайоша Гавро, дeвyшке из хорошей состоятельной семьи. Будущие супруги познакомились в 1956 году, под Ленинградом, и Кира увлекла писателя своей живостью, умением исполнять иностранные песенки, привлекательной внешностью. Она тогда училась в Московском институте иностранных языков, а Аксёнов работал в клинике. Спустя полтора года они поженились и жили в тесной комнатке дома, где на 50 квартир был один туалет, «душа в душу». В 1960 году у молодожёнов родился сын Алексей, а ещё через год – другой, Аксёнов стал популярным писателем. Располневшая, потерявшая большую часть очарования Кира начала устраивать мужу сцены ревности и их семейное согласие разладилось.

В середине 60-х годов Аксёнов тесно сошёлся в одной из «писательских» компаний с Майей Кармен. Она была подругой Беллы Ахмадулиной, женой знаменитого режиссёра Романа Кармена, на 24 года старше её. Яркая и эффектная, всегда весёлая и компанейская Майя любила кокетничать, нравится мужчинам и сразу потянулась к Аксёнову. В нём всегда чувствовалась особая внутренняя сила, которая привлекала женщин. Когда между Майей и Василием завязался роман, оба были несвободны и доставили немало переживаний своим супругам. Кармен умолял Майю не бросать его, несмотря ни на что, Кира продолжала скандалить. В таких условиях влюблённые могли выкраивать минуты счастья в комaндировках, на вечеринках в друзей писателей и в тайных встречах, хотя об их романе знали все близкие. Аксёнов и его возлюбленная ездили вместе на отдых и селились в разных номерах гостиниц, потому, что правила тогда были строгими.

Майя работала в Торговой палате после окончания Института внешней торговли и часто ездила за границу. Оттуда она привозила массу красивых импортных вещей для себя и своих друзей и близких. Василия одевала в модные дефицитные вещи, старалась побаловать импортными диковинками любимого и свою дочь Алёну от первого, ещё до союза с Карменом, бpaка. В 1978 году маститый режиссёр умер, а через два года Аксёнов женился на его вдове. В июле 1980 года молодожёны отправились во Францию, откуда решили на два месяца заехать в США. Это стоило им потери права возвратиться на родину. Супруги устроились работать преподавателями в различных американских университетах. Аксёнов – в качестве профессора русской литературы, Майя – преподавателем филологии. Разрешение вернуться в Россию они получили лишь после перестройки и прочих государственных перемен, в 2004 году.

Писатель явился в возвращённую ему квартиру в Москве, но постоянно в ней не жил, часто отлучаясь в свой дом в Биаррице. Он снова вкусил славы модного писателя и успел насладиться ей. Аксёнов умер в 2009 году, мучительно проболев почти год после инсульта и перенеся тяжёлую сложную операцию. Майя Афанасьевна, провела возле его постели целый день, ненадолго заехала домой и получила известие о cмepти своего мужа. Их громкая любовь закончилась так, как задолго до этого, ещё в молодости, обещал Аксёнов: он преданно и верно любил свою Майю до самого конца. Жена Василия Аксёнова пережила супруга лишь на пять лет.

Однажды на исходе 60-х годов прошлого века популярный молодой советский писатель приехал в Ялту отдохнуть и поработать в Доме творчества. В первый же день в писательской столовой он встретил свою подругу, не менее известную поэтессу. Разговорились. Всплеснув руками, она воскликнула: «Как, ты не знаешь Майю? Сейчас я вас познакомлю!»

С этой реплики начался один из самых знаменитых шестидесятнических романов века: писателя Василия Аксенова и московской светской львицы-тигрицы Майи Кармен. (В их общей подруге без особого труда можно узнать Беллу Ахмадулину).

Фамилия Кармен этой женщине удивительно подходила и, хотя по паспорту она была Овчинникова, «вся Москва» ее знала как жену высокопоставленного режиссера-документалиста Романа Кармена. Аксенов и приехавший вместе с ним в Дом творчества поэт Григорий Поженян были наслышаны о Майе. Поженян готов был ринуться в бой, но, увидев собственными глазами искру, проскочившую между Василием и Майей, решил не мешать другу. «Уйду с дороги — таков закон. Третий должен уйти», — позже написал Поженян в одной из своих песен.

В этой наполненной знаменитостями столовой Аксенов увидел невеселые уставшие глаза овеянной мифами незнакомки и понял, что пропал. Оригинал оказался гораздо одухотворенней многих копий, которые рисовало распаленное воображение мужчин, желающих остаться тет-а-тет с супругой Кармена. 34-летняя Майя Змеул, по первому мужу Овчинникова, по второму Кармен, всю предыдущую зиму выхаживала своего не слишком счастливого документалиста после инфаркта, настигшего его в самом опасном мужском возрасте — на рубеже 60 лет. А не очень счастлив лауреат государственных премий и друг генсеков Роман Кармен был из-за ceкcуальных достижений доставшихся ему жен. Первые две ославили его на весь богемный мир своими громогласными изменами. А третья, Майя, моложе на четверть века, с белокурыми косичками и маленькой дочкой Аленой, показалась Кармену ангелом во плоти. Но потом ангел стал превращаться в демона-искусителя…

Василий Аксенов не был свободен к моменту встречи с Майей. Став известным писателем, он полностью утратил моногамные свойства хаpaктера. Остро ревнующая жена Кира и сын Алеша не мешали создателю исповедальной прозы много работать и постоянно куролесить. В ту пору, о которой мы говорим, на слуху был роман Аксенова с первой красавицей-интеллектуалкой города на Неве Асей Пекуровской. На пике этого романа Ася успела ненадолго сходить замуж за никому еще не известного Сергея Довлатова.

Любопытная сцена разыгралась в ресторане «Крыша» гостиницы «Европейская», где как-то ужинали Аксенов и Пекуровская (а Довлатов в это время служил в армии, подальше от жены Аси и сопровождавших ее лиц мужского пола). После ужина они спускались по лестнице, построенной модернистом Федором Лидвалем, и спорили, остались ли в Питере хорошие писатели, или все, подобно Аксенову, переехали в Москву. «Ну назови хоть кого-нибудь!» — взывал Аксенов к Асе. И тут они увидели распластанного у их ног, пьяного, что называется, в зюзю Андрея Битова. Указав перстом на съехавший набок битовский галстук, умница-красавица Ася сказала: «Вот лежит один из лучших представителей петербургской прозы!» — и, переступив через писательское тело, мимолетная жена Довлатова и примкнувший к ней прозаик Аксенов пошли ловить такси…

Между тем, курортный роман Майи Кармен и Василия Аксенова оказался совсем другого жанра. Об их затянувшихся встречах знали все. Майю осуждали больше, Василия — меньше. Только Белла Ахмадулина никого не осуждала, считая себя сестрой Аксенова и верной подругой Майи. Впрочем, она считала себя еще и подругой Романа Кармена. «О времена, о нравы!» — процитирует какой-нибудь латентный ханжа. На самом деле свободные нравы сопутствуют любым пассионарным временам. Потом, после ввода войск в Чехословакию в августе 68-го, совренессанс стал скукоживаться до состояния, ныне именуемого застоем. А роман Аксенова и Майи все продолжался. Их видели в Ялте, Коктебеле, Сочи, Прибалтике, Питере. Жена Аксенова Кира от этих видений болезненно полнела, муж Майи Роман Кармен переносил новые инфаркты и просил жену не оставлять его. Она ухаживала за больным Карменом, а потом встречалась с Аксеновым где-нибудь подальше от злопыхательской Москвы. «Верни Роме Майку!» — повторял при встрече Юлиан Семенов влюбленному коллеге.

Однажды друг Аксенова, знаток джаза и литературы Александр Кабаков, целый месяц отдыхал с женой Эллой в Таллинне. В один из вечеров они вышли на улицу Лабораториум, описанную в прозе Аксенова. И Кабаков сказал: «Здесь витает дух Василия Палыча». При этих словах на другой стороне улицы появились Аксенов и Майя Кармен. Кабаков вспоминал: «У красавицы Майи был тогда типаж Мэрилин Монро. Причем Монро того знаменитого кадра, где ветер из подземной вентиляции задирает ей подол платья». Я, дотошный автор этих строк, разглядывая фотографию Майи Афанасьевны, не увидела ни малейшего сходства с Мэрилин. Не очень молодая и совсем не кукольного типа женщина поражает своим взглядом. Взгляд — абсолютно счастливый. А у обнимающего ее Аксенова взгляд — абсолютно влюбленный. Неотразимая фотография! И разрезать ее пополам (он — отдельно, она — отдельно) невозможно.

В середине 70-х Аксенов заканчивает «Ожог», поворотный роман его судьбы и творчества. До половины «Ожога» главный герой запойно пьет, потом резко бросает пить. То же происходит и с Аксеновым. С середины романа он начинает писать, подпитываясь совсем другими энергиями. Свой самый главный роман Аксенов посвятил Майе. Алиса Фокусова из «Ожога» — одна из ипостасей Майи, так же, как Ралисса Кочевая из закатного романа «Таинственная страсть». Таинственная страсть к чему? К творчеству, любви, свободе? Ну да… Однако стихи Ахмадулиной, из которых Аксенов выкроил название романа, звучат так: «К предательству таинственная страсть, друзья мои, туманит ваши очи»…

Роман Кармен умер в 1978 году от инфаркта. Майя так и не развелась с ним. После скандала с альманахом «МетрОполь» и последующего исхода Аксенова из Союза писателей назревает необходимость выезда из СССР. Аксенов развелся с Кирой и 30 мая 1980 года женился на Майе. У них была очень грустная свадьба на Переделкинской даче. Случайно или не случайно дата регистрации бpaка совпала с 20-летием cмepти Пастернака, умершего в том же Переделкине.

А уже 22 июля друзья провожали молодоженов в Шереметьево. 48-летний Аксенов и 50-летняя Майя, а также ее дочь Алена и внук Иван улетали в Париж, чтобы через пару месяцев оказаться в Америке. Думали, что навсегда. 25 июля 1980 года Аксенов позвонил из Парижа Ахмадулиной в Москву и услышал: «А у нас сегодня умер Володя»…
Василий и Майя Аксеновы прожили в США 24 года. В основном, благополучно. Он стал американским профессором и издавал, что хотел. Но в 1999 году случилась трагедия. 26-летний Иван, внук Майи, которого Аксенов любил, как сына, шагнул с седьмого этажа. В небо. «Как же мы дальше будем жить?» — спросила Майя. «Грустно будем жить», — ответил Аксенов…

В 2004 году они перебрались во Францию, в Биарриц. И в Москве им ещё в 90-х дали квартиру в высотке на Котельниках взамен той, что отобрали после отъезда. 15 января 2008 Аксенов потерял сознание за рулем, выезжая из двора этой самой высотки. В итоге — тяжелейший ишемический инсульт, две операции и полтора года в состоянии комы. 6 июля 2009 года Василия Павловича не стало. А еще раньше дочь Майи Алена, приехавшая из США в Москву, чтобы ухаживать за любимым отчимом, умерла во сне. Ей было 54 года. Майя Афанасьевна, потерявшая внука, дочь и мужа, осталась совсем одна. Только тибетский спаниель Пушкин, любимец Аксенова, заставлял ее жить дальше. Она говорила, что не может его бросить. Жив ли ты еще, дружище Пушкин?..

P. S. В 2006 году я познакомилась с Василием Павловичем Аксеновым на кинофестивале «Остров Крым» в Севастополе. Он выкроил 15 минут, чтобы поговорить со мной. Председателя жюри ждал просмотр очередного фильма. Ровно на 15-й минуте за Аксеновым пришли. Он взглянул на пришедших: «В кино не пойду. Этот разговор мне важнее». И мы продолжили нашу беседу. У него были грустные глаза, но он шутил и так, не всерьез упоминал, что Майя Афанасьевна теперь читает, в основном, дамские детективы, поскольку они действуют на нее успокаивающе, в отличие от произведений мужа. «А как вы сами относитесь к своей писательской судьбе?» — спросила я. И Аксенов печально ответил: «В 60-е — 70-е меня читали, но не знали в лицо. Теперь меня узнают на улице, но не читают».

Ирина КАРПИНОС

literratura.org

Оцените пост

Загрузка…

Поделиться