Гульжан молдажанова биография личная жизнь

Компенсация: $4 млн

Должность: гендиректор «Базового элемента»

Возраст: 46 лет

Место рождения: Алма-Ата, Казахстан

Образование: Казахский государственный университет (физический факультет), Финансовая академия при правительстве РФ

Карьера: В 1989-1994 годах – стажер, аспирантка Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова.

В 1995-1997 годах – секретарь, бухгалтер, финансовый менеджер, заместитель начальника экспортного отдела, заместитель директора алюминиевого дивизиона группы “Сибирский Алюминий”

1997–1999 — коммерческий директор компании «Сибирский алюминий» 2000–2005 — директор по продажам и маркетингу, директор по стратегии и корпоративному развитию, первый заместитель гендиректора «Русала» 2005–2009 — гендиректор компании «Базовый элемент», управляющей активами Олега Дерипаски 2009–2011 — генеральный директор Группы «ЕСН» 2012 — гендиректор «Базового элемента»

Деталь: Придя в компанию Дерипаски секретарем, сделала блестящую карьеру на должностях, которые до нее никогда не занимала ни одна женщина.

Из интервью Forbes от 10 ноября 2009

В марте 2009 года Гульжан Молдажанова покинула пост генерального директора крупнейшей в России частной компании «Базовый элемент», проработав в структурах Олега Дерипаски в общей сложности 14 лет, а в 2012 вернулась на свой пост.

— Согласны с тем, что у занятых мам дети вырастают более самостоятельными? У них есть модель перед глазами.

— Дочь часто бывала у меня на работе. Правда, всегда считала, что я «оригинальный директор» — так прочитала должность на табличке. А когда ее спрашивали, кем хочет стать, когда вырастет, отвечала всем «Я буду Гульжан Талаповной». Я действительно хочу, чтобы у моей дeвoчки было понимание того, что работать надо. Будешь хорошо работать, будет у тебя все хорошо. А для того, чтобы хорошо работать, надо хорошо учиться.

— Как вы провели долгий отпуск?

— Первый месяц занималась здоровьем. Потом съездила в Европу отдохнуть. Месяц с дочкой пожили в Швейцарии, она там ходила в летнюю языковую школу. На море вместе съездили. У нас с ней разные пристрастия: она любит воду, а я ее опасаюсь, всей этой живности морской, волн. Могу три дня в море не заходить вообще. Мне больше нравится по развалинам всяким ходить, где духи обитают. Но такие развалины, как правило, в жарких странах, и у ребенка недостаточно мотивации лазить по стенам в жару. Так что я и раньше неделю в году выкраивала на то, чтобы съездить, куда мне интересно. Вернувшись в Москву, выбирали, на какие занятия с ней ходить — шахматы, плавание, хореография… Потом к новому англо-французскому садику готовились. Она очень радуется, что много времени проводит сейчас со мной.

— Много ли за отпуск сделали того, чего раньше не могли себе позволить?

— Много. В этом году, например, впервые сходила на «Арт-Москву». Раньше времени на выставки не было. Во-первых, обычно все происходило, когда я на работе. А во-вторых, по Москве физически невозможно передвигаться днем. Я последние две недели, когда мы в Москву вернулись, часто хожу пешком, причем довольно долго, километр-два. Иногда уже до нужного места дохожу, а водитель все еще в пробке стоит. Раньше пешком не ходила — меня было тяжело из офиса куда-то вытащить.

Но когда не работаешь, все хозяйство почему-то приходит в упадок. У меня недавно вся техника за три дня полетела: сломалась коробка передач на машине, заклинило сейф, дочь наступила на компьютер, потом еще заглючил телефон, в котором 500 контактов. Улаживанием всей этой ерунды и занималась. С телефоном, правда, все легко получилось: включила, выключила — заработал, как в анекдоте про «мерседес».

— И какая жизнь вам больше нравится?

— Как сейчас больше нравится. Но уже приходится отвыкать, вышла на новую работу.

— Чем будете заниматься?

— От меня все время ждут одного — выстроить систему. Я тоже, как и все, больше всего люблю делать сделки. Но сейчас не то время, важнее наличие эффективной системы ежедневных операций. Реструктуризация — всегда процесс не очень приятный и для того, кто этим занимается, и для тех, кого в систему выстраивают. Человеку же комфортно, когда ничего не меняется. Но раз акционеры приглашают «варяга», значит, что-то их не устраивает, им хочется по-другому.

— Есть ли какие-то качества, которые позволяют женщинам более эффективно выстраивать систему, чем мужчинам?

— Скрупулезность и умение доводить до конца даже самую противную работу. Если помните, рис раньше руками перебирали, в нем было много мусора. Поручить это мужчине — значит и его расстроить, и самой расстроиться, и все равно потом все переделывать.

Мужчинам нравится ситуация неопределенности, женщинам нет. Мы более консервативны и стремимся все систематизировать. Когда у тебя порядок везде, он и в голове. Информация быстрее раскладывается по полочкам и быстрее достается. Я уверена, что Outlook, например, у женщин гораздо лучше организован. Мужчины в лучшем случае делают разбивку электронной почты по датам. И когда начинают искать какой-нибудь мейл полуторагодичной давности, случается кошмар и для них и для их помощников. А женщины, начиная с определенных позиций, мейлы раскладывают по темам.

Ужасно бесит, когда на предприятиях видишь недоработки невооруженным глазом. Детали какие-то кучками валяются, люди без дела слоняются, женщины железяки тягают. Это нeнopмaльно, первая задача директора — навести порядок. Лет десять назад была на одном алюминиевом заводе за границей с группой инженеров. Там внедрили программу, позволившую быстро и серьезно снизить себестоимость. Для начала все отмыли. А после этого, как только замечали где-то подтек, лепили туда красный стикер. Где течет — там проблема. Таким образом они идентифицировали в течение первого месяца 4000 проблемных точек в одном только цеху. Там, где порядок, увидеть проблему гораздо проще. Потому что если на заводе огромная куча грязи, то вполне вероятно, что любая проблема воспринимается менеджерами как естественный ход вещей, а не объект для устранения.

— Вы жесткий менеджер?

— Да. Я визуалист, информацию на слух плохо воспринимаю. Когда менеджер после постановки задачи приходит рассказать, как он собирается ее решать, у него на бумаге должно быть все расписано: способ, сроки, какие деньги понадобятся, какой результат на выходе получим. Я выступаю в роли конструктивного оппонента: критично все это рассматриваю, помогая из сырья сформировать пошаговый план действий. На мой взгляд, в этом и заключается менеджерская работа. Поставить задачу так, чтобы людям было понятно, чего от них хотят. А потом, когда они приходят со своим сырым вариантом решения, помочь им все разложить по полочкам. Потому что в конечном итоге все равно человек будет сам это реализовывать. И если у него все шаги хорошо отложились в голове, то он их сделает шикарно. А приходить ко мне и пытаться на потолке прочитать ответ бесполезно. Больше двух раз терпеть не стану. Обычно без крика удается выразить человеку свое недовольство. Говорят, воздух вокруг гуще становится. Наверное, это потому, что когда профессиональный человек начинает мне какую-то ерунду нести, я испытываю разочарование. И у многих на лице написано: лучше б накричала.

— Умение сохранять спокойствие — важная черта для менеджера?

— Знаете, я уже года два увлечена творчеством Даши Намдакова. У него есть скульптура Чингсихана, я очень люблю эту работу. Вся его поза как будто говорит: спокойно, все будет хорошо, я держу ситуацию в руках и отвечаю за нее. Я чувствую, что мы с ним одной крови. Если от руководителя идет уверенность в том, что все будет хорошо, люди лучше работают.

— Что считаете своим главным достижением в жизни?

— Больше всего я горжусь ребенком — но здесь нельзя сказать, что это я сделала. Такая уж она уpoдилась. А по работе такого вот — чтобы ух! — ничего вроде и не было. Пенициллин не открыла, ничего не изобрела, олимпийскую медаль не выиграла. Есть такое выражение «слона едят по кусочкам». И ты постепенно что-то делаешь, делаешь, и последний кусочек работы ничуть не больше, чем предыдущий. А слон уже и съеден…

— А самая глобальная задача, которую вы в жизни решили?

— Мне кажется, самая глобальная задача стояла передо мной в начале 1990-х — выжить в чужом городе, не имея ничего. Вы как немосквичка должны меня понимать — человек, у которого нет жилья, ни о чем другом думать не может. Первую квартиру в Москве я купила в 1998 году, а до этого была прописана у мужа в Орле и помню, как сжималась каждый раз при виде милиционера, потому что всегда могли остановить и проверить, есть ли московская прописка.

— А то, что вы начинали карьеру в компании с самого низа, придя работать секретарем, помогало потом находить общий язык с сотрудниками?

— Я действительно пришла после аспирантуры секретарем. Причем Windows увидела в первый рабочий день впервые — в университете у меня на экране был Norton Commander. Но я быстро печатала и, без ложной скромности, хорошо соображала. Номера внутренних телефонов запомнила наизусть и соединяла быстро. Через две недели меня уже назначили помощником финансового директора. Когда сам все можешь делать руками, развести тебя невозможно. За глаза же люди часто думают, что их начальник — придурок (посидел бы он на их месте!). А я на их месте сидела. И иногда показываю, что и письма сама писать умею, и сложные таблички ваять.

— Верно ли, что у женщин-менеджеров меньше амбиций?

— Женщине важно знать, что она все правильно делает, а не демонстрировать, что она круче кого-то. Из-за отсутствия этой внешней атрибутики за женщинами часто гораздо больше содержания стоит. Я знаю много женщин топ-менеджеров, с которыми есть о чем поговорить. Мне нравится, что в отличие от мужчин, они не пытаются мериться с тобой силами. С некоторыми у меня сложились хорошие отношения, и мы общаемся в частном порядке. Если желание есть, то какой бы плотный ни был график, время находится.

— С друзьями часто удается пообщаться?

— С подругами езжу вместе отдыхать. Они у меня все разговорчивые, и я могу молчать, что меня очень радует. После того как на работе наговоришься, можно несколько часов сидеть, не раскрывая рта. У нас есть замечательная традиция: на Масленицу у меня собираются две-три подруги, мы вызываем мастера маникюра. А потом одна подруга печет блины на двух сковородах, приговаривая «вот бы третью». И мы потом, такие красивые, сидим и блины с икрой едим. Гости часто бывают — раз в неделю, как минимум. Они, правда, знают, что вино хорошее у меня всегда будет, а вот еду надо или приносить с собой, или самим готовить.

— Вы не готовите?

— Нет, не люблю и не готовлю. Сейчас вспоминаю с изумлением, что когда была замужем, мне ничего не стоило прийти с работы (я тогда в лаборатории на экспериментальной установке работала), поставить дрожжевого теста, наделать пирожков и сварить еще какой-то супчик. Сейчас кейтеринговые службы и рестораны настолько развиты, что тратить массу времени на то, что будет съедено в течение 15 минут, не хочется. Мы 10 лет назад развелись, но я уже и в последние годы замужества не готовила.

Когда-то и шила, и вязала хорошо. Дочка появилась — руки все вспомнили. Она была мелкая и мерзла часто. Я пряжи накупила и в самолете по дороге из Лондона, помню, вязала пуховые шапочки, штанишки. Мне нужно было, чтоб они были тонкие, маленькие и теплые.

Есть и другие навыки. Я умею убираться дома так, что ни одна из женщин, которые занимались у меня хозяйством, не может повторить. Время от времени я устаиваю мастер-классы, когда они приходят со словами «не отчищается». Нужен просто навык, отсутствие лени и здравый смысл. Если на блестящей нержавейке появилась черная капля, ясно, что она попала извне, а значит, может от этой поверхности отсоединяться. Просто нужно найти правильный способ. У меня даже было в шутку желание открыть свой бизнес по подготовке домашнего персонала. Это огромный и неосвоенный рынок — хороший персонал найти трудно, и смена помощника всегда превращается в катастрофу.

– Вы одна из немногих женщин в России, которым удалось сделать головокружительную карьеру. И это притом, что у Олега Дерипаски вы начинали секретарем с зарплатой $200. Как вам это удалось?

– Секретарем у Олега Владимировича я проработала две недели. Потом год была помощником у нашего финансового директора Татьяны Дубровской. А затем перешла в отдел внешнеэкономической деятельности. Его начальником тогда был нынешний гендиректор “Русала” Александр Булыгин. Под его руководством я работала восемь лет до января 2004 г.

– Как вам самой кажется, какие качества помогли вам сделать такую блестящую карьеру?

– Во-первых, у меня действительно очень приличное образование. Во-вторых, я умею работать, умею брать на себя ответственность, и у меня очень развит дух соревновательности.

– Упopно работают многие люди, но сделать карьеру удается далеко не всем.

– Конечно, фактор везения был колоссальный. Нужно оказаться в правильном месте в правильное время. Нужно, чтобы был человек, который тебя заметит и поможет. Для меня им стала Татьяна Дубровская.

– А Дерипаска не заметил?

– Думаю, и он тоже. Иначе после двух недель работы меня не отправили бы на курсы в Финансовую академию.

Среди подчиненных и коллег Молдажанова заслужила репутацию волевого, целеустремленного и требовательного руководителя. Вряд ли кто теперь предположит, что головокружительная карьера молодой бизнес-вумен была случайностью. Как еще в 2005 году в интервью российскому журналу «Профиль» сказал сотрудник ее компании, «ей это дано свыше, и все вокруг это чувствуют».