Актриса лариса нарышкина биография личная жизнь

Когда коллеги приходили в гости к актрисе, всех удивляло одно, как убого была обставлена её комната в коммуналке. Но, все-таки пара вещей напоминала о былой роскоши хозяйки. Это старинное зеркало в чудесной резной оправе и добротное, красивое бюро, которое можно было увидеть разве что в дворцах-музеях.

Клара Лучко (слева) и Зинаида Нарышкина в фильме “Снежная сказка”

И все же, гордилась актриса не раритетной мебелью, а фамильными портретами. Когда она видела изумлённые взгляды гостей, говорила:

– Да, Майлен. Вот умру, и род Нарышкиных в нашей стране прекратится…

Замечательная актриса Зинаида Михайловна принадлежала к старинному дворянскому роду Нарышкиных. Как известно, у матери Петра I, Натальи Кирилловны, девичья фамилия была Нарышкина. Поэтому, можно с уверенностью сказать, что актриса по материнской линии состояла в родстве с Петром Великим. Об этом знали только самые близкие люди Зинаиды Михайловны.

Актриса родилась 17 октября 1911 года, семья была состоятельная и уважаемая при царском дворе. Все изменилось после Октябрьской революции, люди из «бывших» старались скрыть свое прошлое, подстраивались под новую власть, привыкали к новой жизни.

Зинаида Нарышкина в фильме “Безумный день”

Вот и биография Зинаиды Нарышкиной начинается с того момента, когда она закончила школу и поступила учиться в ГИТИС. После окончания, юную актрису приглашают в Театр рабочей молодежи.

Зинаида Михайловна была уникальной актрисой, она всю жизнь озвучивала героев мультипликационных фильмов. Однажды, две актрисы заболели, и она вызвалась озвучить кроме своих персонажей – Сову и Мартышку, еще двоих – Слониху и Цветную Бекасиху. После прослушивания детской пьесы главному редактору сказали, что Нарышкина в получасовой программе умудрилась говорить четырьмя разными голосами. Мужчина подумал, что его разыгрывают. Все актеры признавали – озвучивает она мастерски.

Зинаида Михайловна первый раз влюбилась в молодого артиста Николая Рытькова, и как оказалось на всю жизнь. Молодые люди поженились, оба работали в театре им. Ленинского комсомола. Вся Москва говорила о красивой, творческой паре, у них действительно все шло хорошо. Помимо театра Николай увлекался эсперанто, вскоре это переросло в основную его деятельность. Рытьков был признан ведущим эсперантистом страны. Сначала большевики в 20-х годах приветствовали это направление и поощряли. Во всех газетах трубили: «Теперь все пролетарии разных стран могут общаться на языке понятном для всех!» Даже был выпущен журнал об обществе эсперантистов.

Николай Рытьков (первый справа)

Но, настали 30-е годы, и на эсперантистов взглянули совсем с другой стороны. Газеты начали пестрить мощными высказываниями: «Да, это же потенциальные агенты империалистов! Они переписываются с заграницей! Долой гадов!» И тут началось, журнал закрыли, общество разогнали, а самих эсперантистов начали арестовывать и сажать в тюрьмы.

Николая за контрреволюционную деятельность посадили на восемь лет, бросили за решётку, а Зинаиду уволили из театра и отправили в Ташкент.

В Москву актриса вернулась только в 46-м году, работала в Мосэстраде, была задействована почти во всех спектаклях. Немного шила (блузы, юбки) для коллег, чтобы немного подзаработать денег.

Николай вернулся из заключения после войны, занялся любимым делом, которое обернулось новым арестом. На этот раз артист сидел до того времени, пока не умер Сталин. Освободившись, вернулся в Московский театр, но о своем любимом деле не забывал. Все это время Зинаида Михайловна его ждала, в общей сложности он отсидел восемнадцать лет.

Зинаида Нарышкина в фильме «Песня табунщика»

В середине 60-х настала оттепель, эсперантистов уже не гнобили, даже разрешили принять участие в Международной конференции по эсперанто в Вене. Делегацию возглавил Николай Рытьков, вот только назад артист уже не вернулся. Жил в Англии, работал на радиостанции Би-би-си, перевел на эсперанто произведения Солженицина.

Зинаида Михайловна в это время продолжала работать в Мосэстраде, принимала участие в концертах, исполняла небольшие рассказы и делала это как всегда блестяще. Ничего большего ей не предлагали, сначала ее считали женой репрессированного, а после – женой невозвращенца.

Как бы ни старались власти ее унизить, народ актрису любил, а вернее ее удивительный голос. За всю свою жизнь Нарышкина озвучила свыше ста мультфильмов и всех персонажей мы знаем и помним до сих пор: болтливую ворону, мультфильм «Дед Мороз и лето», всех персонажей из м/ф «По щучьему велению», м/ф «Незнайка», сова из м/ф «Вини Пух и день забот», м/ф «Волшебник Изумрудного города», лиса из м/ «Жихарка», галчонок – «Трое из Простоквашино», сорока – м/ф «Бюро находок» и другие.

Полный учебник “Международный язык”

Николай не забывал свою любимую жену, часто писал и высылал посылки с одеждой. При досмотрах часть вещей таинственным образом исчезала, вместо импортных вещей, подсовывали совдеповские, да еще и поношенные. Друзья советовали: «Напиши жалобу, это же безобразие!» И она написала, вещи перестали пропадать, даже пришло письмо с извинениями.

Николай неоднократно звал жену в Англию, его материальное положение становилось все лучше, актера даже пригласили на роль Ленина. Фильм снимали полнометражный – 23 серии, это позволило Рытькову скопить приличную сумму, о будущем он уже не переживал. Зинаида читала письма мужа и все никак не могла решить, ехать ей или нет. Коллеги ее жалели, понимали, какого жить без любимого человека, а с другой стороны, боялись, если актриса уйдет, никто не сможет так замечательно озвучивать Сову, Мартышку, Слониху… Порой Нарышкина говорила: «Всё, не поеду я никуда! Я его столько лет ждала, а он взял и уехал!» От этих слов никому на душе не становилось легче – человек страдал, и счастлив не был.

Так продолжалось много лет, до тех пор, пока однажды не пришло сообщение о том, что Николай Рытьков скончался. Это случилось в 1973 году, и вопрос об отъезде отпал сам собой.

Зинаида Нарышкина в фильме “Карусель”

В 70-80 годах Зинаида Нарышкина стала звездой и золотым голосом мультипликационных фильмов. Режиссеры тоже приглашали актрису сниматься в кинолентах. Всего в послужном списке у Нарышкиной 17 картин, самые знаменитые «Безумный день», «Песня табунщика», «Снежная сказка», «Приключение желтого чемоданчика» и др.

Актриса умерла 5 сентября 1993 года. Каждое утро к ней приходила соседка, приносила лекарство, продукты. В последнее время Зинаида Михайловна болела, вот и нуждалась в помощи, а еще надо было кормить ее питомцев, собачек и кошечек. В тот день было все как прежде, лаяли собаки, мяукали кошки. Вот только дверь никто не открывал. Соседка вызвала милицию, актрису обнаружили сидящей на полу. Наверное, ей стало плохо, а лечь на кровать она не смогла – сердце Зинаиды Михайловны остановилось.

О том, что было дальше даже писать стыдно…

Зинаида Нарышкина в фильме “Карантин”

Нарышкина прожила в доме на Садовой-Спасской двадцать лет, женщину все знали и любили. Жильцы забеспокоились, кто буде хоронить актрису? Для этого нужны деньги, а их у пенсионеров не было. Врач со скорой помощи заметил, что зеркало старинное, дорогое. Можно было бы его продать, этого хватило бы на похороны, да и на оградку с памятником тоже. А где теперь этот памятник? И могила?

Действительно, где? Актрису увезли в морг, и она там пролежала целый месяц. Союз театральных деятелей отказалось хоронить Зинаиду Михайловну, так как она у них числилась внештатным сотрудником.

Об актрисе никто не вспомнил, никто хоронить ее не пришел. Работники морга поступили согласно закону – кремировали тело за счет государства. А пепел? Развеяли по ветру? Почти так и было, сказали, что урна в таких случаях не предусмотрена.

Как так могло произойти, что замечательную актрису, любимый голос мультяшных героев вот так взяли и сожги, даже пепла не осталось? Извечный российский вопрос: кто виноват? Теперь уже никто… Хотя, если вспомнить историю, все началось с далекого 1917 года. Человеческая жизнь потеряла ценность, о живых не думают, не то, что об усопших.

Зинаида Нарышкина

Уходят великие, благородные люди и невольно вспоминаются слова актрисы:

— Вот я умру, и род Нарышкиных в нашей стране прекратится.

Он и прекратился…

Понравилась статья? Поддержи автора, нажми палец вверх и, что бы не пропустить следующую, подпишись на канал или на страницу в своей социальной сети: Facebook, Вконтакте, Twitter, Одноклассники. Мы будем встречаться чаще 🙂

Она была актрисой-невидимкой. И осталась ею до конца

Частная жизнь

О том, что актриса Зинаида Нарышкина «из тех самых» Нарышкиных, давших России плеяду выдающихся деятелей и царя-реформатора, а русской архитектуре — стиль нарышкинское барокко, я узнал случайно.

Это было весной 1971 года. Мы договорились, что по дороге на совместное наше выступление я за ней заеду. Обшарпанный дом, убогая коммуналка (к счастью, года через два дом пошел под слом и Нарышкина получила отдельную однокомнатную квартиру). Небольшая комната обставлена бедно. Но пара вещей — из тех, что называют «остатками прежней роскоши»: зеркало в изумительной резной раме и бюро с накладками из цветных эмалей, какие я встречал лишь во дворцах-музеях… И — фамильные портреты! Увидев, что я все понял, хозяйка сказала: «Да, Майлен. Вот умру, и род Нарышкиных в нашей стране прекратится».

Я не стал держать свое открытие в секрете и не преминул «разоблачить» Зинаиду Михайловну. Такой случай представился, когда наш «КОАПП» (так называлась популярная в то время серия радиопьес — «Комитет Охраны Авторских Прав Природы») пригласили в Центральный Дом литераторов. Я сочинил сценку, как председателя КОАППа Кашалота принимали в Союз писателей и что из этого вышло. Отыграв у микрофона за кулисами, артисты вышли на сцену, и я представил их залу. О Зинаиде Михайловне сказал:

— Как известно, матерью Петра I была Наталья Кирилловна Нарышкина. Стало быть, стоящая перед вами актриса — родственница Петра Великого по материнской линии. И, как вы только что убедились, она унаследовала некоторые общие с ним черты. Петр I был «и мореплаватель, и плотник», а Зинаида Михайловна — и Сова, и Мартышка. Не берусь определить, что труднее.

В самом деле, невозможно было поверить, что она одна играет обе роли: хаpaктеры героинь, их манера говорить, высота и тембр голоса были не просто не похожи — диаметрально противоположны! А однажды Нарышкина вызвалась заменить двух неявившихся актрис. Четыре роли в получасовой пьесе! Когда после прослушивания у главного редактора режиссер сказал, что, помимо Совы и Мартышки, она сыграла еще и Слониху, и Цветную Бекасиху, все решили, что он их разыгрывает. Даже видавшие виды коллеги Нарышкиной, сами великолепные актеры, увенчанные почетными званиями, были поражены ее мастерством. При всем том у нее никаких званий не было. Почему? Об этом — чуть позже.

Среди портретов, которые я тогда увидел в ее комнате, один резко отличался от остальных по живописной манере, к тому же он висел на другой стене. На нем был изображен в полный рост красивый и статный мужчина лет двадцати пяти. «Это Коля в молодости», — пояснила Зинаида Михайловна.

Колю, то бишь Николая Рытькова, ее мужа, я видел всего два раза. Еще в самом начале существования «КОАППа» режиссер Н.А. Герман приглашала его на эпизодические роли. Кто-то из нашей труппы поведал мне его историю. Вернее, их историю — Рытькова и Нарышкиной.

До войны молодая супружеская чета работала в Театре имени Ленинского комсомола. Это была красивая пара. Вся театральная Москва умилялась их не гаснущей с годами любви. Ладилась и творческая судьба. Зиночкин талант был замечен, ее даже выдвинули на звание заслуженной артистки РСФСР — в ту пору это могло открыть сценической карьере «зеленую улицу». Коле дали роль в кино — тоже немалый успех, если учесть, как мало тогда снималось фильмов.

Но главный Колин интерес лежал в другой сфере. Еще в конце 20-х годов шестнадцатилетним парнишкой он увлекся эсперанто. Постепенно увлечение превратилось во всепоглощающую страсть. Молодой актер стал одним из ведущих эсперантистов страны.

Когда я думаю о том, какую роль страсть — воистину роковая — актера-эсперантиста Рытькова сыграла в театре абсурда, именуемом сталинским режимом, вспоминается мрачноватый анекдот. В камере сидят трое. «Ты за что сидишь?» — «Я в 1918 году назвал Радека контрреволюционером. А ты?» — «Я в 1938 году назвал Радека революционером». — «Ну, а ты за что?» — «А я Радек».

В 20-х и первой половине 30-х годов эсперанто был у большевиков в чести. Еще бы: как общаться между собой пролетариату разных стран, когда победит мировая революция? А тут — готовый язык международного общения, простой и понятный. Такое заслуживает всяческой поддержки! И поддержка была. Активно действовало общество эсперантистов, выходил журнал…

К середине 30-х ждать мировую революцию перестали, и на эсперантистов взглянули под другим углом зрения. Ба, да это же потенциальные агенты империалистов! Шутка сказать — переписываются с заграницей! К ногтю их!

Общество разогнали, журнал прикрыли, эсперантистов стали сажать. Посадили и Рытькова. Нарышкину же уволили из театра.

После войны Николая выпустили, и он тут же принялся за свое любимое занятие. Драматург А.Д. Симуков рассказывал мне, как Рытьков приходил к нему и совал пособия для начинающих эсперантистов… Его снова посадили. Окончательно обрел он свободу лишь после cмepти вождя всех времен и народов, просидев в общей сложности восемнадцать лет. И все эти годы Зинаида Михайловна его ждала.

В середине 60-х годов состоялась Международная конференция по эсперанто. В СССР к тому времени эсперантисты давно вышли из подполья. В Вену отправилась и наша делегация во главе… догадываетесь, с кем? Правильно — с Рытьковым!

Но обратно он не вернулся. Перебравшись в Англию, работал на Би-би-си. (Весной 1990 года радиостанция посвятила его памяти передачу. Из нее я, в частности, узнал, что Рытьков перевел на эсперанто произведения Солженицына.)

А что же героиня нашего повествования? Уволенная из театра, она после долгих мытарств устроилась в Мосэстраду. И многие годы довольствовалась исполнением на концертах небольших рассказов (хотя делала это с блеском). Выдающаяся, по всеобщему признанию, актриса ни на что лучшее рассчитывать не могла: была женой репрессированного — стала женой невозвращенца…

Зато в «КОАППах», звучавших в эфире три десятка лет, ее голос услышала и оценила вся страна. Наибольшие симпатии радиослушателей всех возрастов привлекала ее Сова. Ей даже слали подарки. Не обходила вниманием и пресса, интервью с Нарышкиной не раз публиковали центральные газеты. А Ф.С. Хитрук, один из ведущих режиссеров мультипликационного кино, покоренный созданным ею образом, пригласил ее озвучивать Сову в своем трехсерийном фильме «Винни Пух». После этого и другие режиссеры стали приглашать ее для озвучивания мультфильмов.

Рытьков часто ей писал, присылал посылки. При досмотрах (уж не знаю, где их устраивают) рытьковские посылки, что называется, раздpaконивали в пух и прах. Приходит, например, Зинаида Михайловна на очередную запись и говорит: «Вот Коля пишет, что послал мохеровую кофту (показывает письмо), а в посылке было вот это…» — и достает тоже кофту, но трикотажную и сильно поношенную, штопаную-перештопаную. Расчет прост: жена невозвращенца жаловаться не посмеет.

Мы кипятились, требовали: «Напишите мужу! Или дайте адрес, мы сами напишем». Нарышкина отмахивалась: «Да ну, из-за тряпок…» Но однажды мы ее все-таки «дожали». А может, возмутилось ее женское естество? Рытьков послал ей флакон «Шанели». Роскошные духи вылили и вместо них налили какую-то дешевую дрянь. На этот раз она сообщила об учиненном разбое мужу, он подал жалобу в Международный почтовый союз, и вскоре Зинаида Михайловна получила бумагу с извинениями, перечислением принятых мер, а также с уведомлением о праве потерпевшей потребовать компенсацию за причиненные убытки. Компенсации она требовать не стала, но больше из посылок не пропало даже нитки.

Как только Рытьков более или менее обосновался в Англии, он стал зазывать к себе жену. Призывы эти сделались особенно настойчивыми после того, как его материальное положение вдруг существенно упрочилось. Это произошло в 1967 году. В тот год исполнялось полвека событию, которое тогда величали у нас не иначе как Великой Октябрьской социалистической революцией. В ФРГ затеяли съемки посвященного ему телесериала (насколько помнится, 23 серии), который должен, по замыслу создателей, быть полностью свободен от какой-либо тенденциозности. Только факты: как это было.

Так вот, на роль Ленина пригласили Рытькова. А так как на Западе труд актера, коль скоро уж он получил работу, оплачивается несколько иначе, чем у нас, он сразу стал очень обеспеченным человеком, если не сказать — богатым. И началось то, что можно было бы назвать, на манер картин на библейские сюжеты, «искушением святой Зинаиды». Она и впрямь вела себя как святая или, скорее, как блаженная, если подходить с житейскими мерками. Любимый муж, теперь еще и богатый, беззаботная — наконец-то! — жизнь… А она приносила на очередную запись очередное письмо и спрашивала — больше себя, чем нас: «Поехать, что ли? Хоть посмотреть…»

Мы испытывали двойственное чувство. С одной стороны, от всей души желали ей хотя бы на склоне лет зажить по-человечески. С другой — трепетали при мысли, что разом потеряем Сову и Мартышку. Тем не менее, когда однажды она решительно объявила: «Нет, не поеду! Я его столько лет ждала — а он уехал…» — особой радости мы не испытали.

Так продолжалось несколько лет. В конце концов, мне кажется, я понял причину ее нерешительности. Как-то на записи, в перерыве между сценами, Нарышкина развела руками и пробормотала, ни к кому не обращаясь: «Не представляю, как я оставлю все это…» Она имела в виду, разумеется, не только радиостудию.

Вопрос «ехать — не ехать?» разрешился сам собой: из Лондона пришла весть, что Николай Рытьков скоропостижно скончался. Сова и Мартышка остались с «КОАППом».

На исходе 1989 года наступил перерыв в его заседаниях. Время от времени мы с Зинаидой Михайловной перезванивались. Видел же я ее за последние годы всего дважды. Весной 1991-го я пригласил Нарышкину озвучивать короткометражный художественный фильм «Зооконференция по разоружению», снятый по моему сценарию. А в марте 1993 года она сыграла своих бесподобных Сову и Мартышку в сценке, которую вся коапповская труппа записала для «Открытого радио». Зинаида Михайловна была в прекрасной форме, и никому из нас в голову не могло прийти, что мы видим ее в последний раз…

Она умерла в ночь с 4 на 5 сентября. Утром к ней, на восьмой этаж, поднялась, как всегда, соседка со второго этажа, которая ухаживала за ней во время болезни. За ней и за ее питомцами: у Нарышкиной жили четыре собаки и шесть кошек. Собаки лаяли за дверью, их хозяйка не открывала и не откликалась. Соседка пыталась подобрать ключи. Потерпев неудачу, вызвала милицию. Та приехала в 12 часов ночи (!). Взломали дверь. Зинаида Михайловна сидела на полу, облокотившись на край кровати, — видимо, пыталась подняться и лечь, но остановилось сердце…

Писать о дальнейшем тягостно, больно и нестерпимо стыдно.

В большом доме на Садовой-Спасской, где Нарышкина жила последние 20 лет, ее знали и любили. Поэтому жильцы забеспокоились: кто будет ее хоронить? «Мы бы сами похоронили, — говорила мне Раиса Сергеевна Туркина, работница обувной фабрики (это она ухаживала, совершенно бескорыстно, за Зинаидой Михайловной в последние недели ее жизни, а после cмepти приютила ее осиротевших собак). — Да вы же знаете, какие для этого сейчас нужны деньги. Вот если бы нам разрешили продать что-нибудь из ее вещей… Все равно ведь чужим достанутся. Врач, который устанавливал cмepть, сказал: зеркало, дескать, редкостное, за него бы антиквары столько дали, что можно было бы похороны устроить по первому разряду. Да еще и на могилку бы осталось — оградку там или что… А где она теперь, эта могилка?»

Вот именно: где? О кончине Нарышкиной я узнал, лишь вернувшись в Москву после почти двухмecячного отсутствия. Сейчас вновь звучат в эфире хранящиеся в фондах радио «КОАППы», и редактор с детского вещания позвонила, чтобы посоветоваться, какой повторить следующим. А в конце разговора огорошила: «Вы знаете, что Нарышкина умерла?» Сама она узнала от женщины из нарышкинского дома — та позвонила на радио, услышав очередной повтор «КОАППа»: «Ваша артистка в морге. Сделайте что-нибудь!» — «А что я могла сделать? Доложила Николаю Васильевичу…»

Звоню Н.В. Грунину, главному режиссеру радиовещания для детей. «Да, конечно, помню. Я тут же сообщил в СТД, в Союз театральных деятелей. А на радио она нештатный работник — нам бы просто не выделили на похороны средства».

Я обратился в морг 33-й больницы. «Как же, как же, — ответил на мой вопрос Андрей Гелиевич Цыбульник, служащий морга. — Целый месяц у нас лежала. Никто не востребовал. Поступили, как по закону в таких случаях положено: кремировали за счет государства». — «А пепел развеяли по ветру?» — «Можно сказать и так. Урны у нас в таких случаях не предусмотрены».

Вот и все. «Пепел Клааса стучит в мое сердце»… А тут и пепла не сохранилось. Но все равно — стучит и стучит в мое сердце: как такое могло произойти? Извечный, навязший в зубах беспомощный и бесполезный российский вопрос: кто виноват? Теперь и концов не найдешь. Хотя… концы тянутся к октябрю 17-го года. Это с той поры у нас жизнь человеческая гроша ломаного не стоит, что уж говорить об усопших.

«Вот я умру, и род Нарышкиных в нашей стране прекратится».

Он и прекратился.

Майлен КОНСТАНТИНОВСКИЙ

Фото А. Джуса