Бывший муж короткий любовный роман

1

Скривившись, Эрни попыталась перекатиться с боку на спину, стараясь вытянуться на кровати. Внезапно она замерла, почувствовав, как сильнее забилось сердце. Да, в палате кто-то был.

Около окна она ясно увидела силуэт. Там спиной к ней стоял высокий мужчина. Она разглядела, что на нем пиджак темного цвета, что у него широкие плечи, довольно длинные темно-каштановые волосы, кончики которых слегка завиваются, спадая на воротник. По оконному стеклу баpaбанил дождь. Вода стекала струями – дождь был очень сильным.

Эрни приподнялась на подушке. Пружины матраса скрипнули. Этот звук вывел мужчину из задумчивости. Он повернулся и посмотрел на Эрни. Когда их глаза встретились, она с удивлением заметила, что пульс у нее участился. Незнакомец оказался привлекательным. Он распространял вокруг себя некий магнетизм, от него исходила какая-то притягательная сила, которая сразу же привлекла ее внимание. Волосы небрежно спускались на высокий лоб, привлекала форма твердого подбородка, а рот… рот был просто превосходным – изящная линия полных губ, решительных и в то же время чувственных. Рассмотрев внимательней черты его лица, Эрни невольно почувствовала совершенно непонятное волнение. Она, как завороженная, смотрела на его серые, холодновато поблескивающие глаза.

– Здравствуй, Эрни, – произнес он. Голос был глубоким, с небольшой хрипотцой, но выговор не английский. Американский? Что-то такое было в его лице… Поразительно – он знал ее имя. От невольной тревоги мурашки побежали по спине. Она настороженно посмотрела на него. Нет, конечно, ей это не мерещится. Только что Эрни дремала – была уверена, что ее полусонное состояние вызвано недавно принятым лекарством. Но едва до ее слуха донесся еле различимый вздох, дремота сразу же прошла. Она лежала в кровати на боку, закутанная в одеяло. Широко открыв глаза, напряглась, стараясь яснее различить окружавшие ее предметы. Все находилось на своих обычных местах: кресло около кровати, тумбочка с какими-то мелочами, дверь. Дверь была закрыта. Тишина ничем не нарушалась.

Успокоившись, она перевела дыхание и, подумав, решила, что внезапно охватившая ее тревога была вызвана ощущением, что в палате кто-то есть. И этот кто-то пристально следил за ней. Такую тревогу она уже испытывала не раз после того, как с ней произошло несчастье. Из-за этого ее всегда охватывало беспокойство, заставлявшее думать, что у нее развивается какая-то опасная форма невроза. Ей казалось, что некто пытается сказать ей о чем-то таком, чего лечившие ее врачи стараются не говорить.

Она упopно твердила себе, что думать так глупо. Со времени аварии прошла неделя, а может быть, и больше, и если бы приключилось нечто непоправимое, то врачи не стали бы скрывать от нее. Напротив, по их словам, здоровье пошло на поправку. Правда, они тревожились по поводу ее памяти. Она восстанавливалась с трудом. После аварии в сознании возникла некая непроницаемая стена, которая отделяла настоящее от последних пяти лет ее жизни. Ее воображение неутомимо работало, стараясь разрушить эту стену, в мозгу постоянно возникали вопросы, связанные с прошлым. Даже во сне они мучили ее, усиливая неврозы, развитие которых, если не взять себя крепко в руки, могло привести к тому, что она навсегда осталась бы в психиатрической клинике…

Эрни с трудом подавила волнение и небрежно бросила:

– Привет!

Он сделал несколько шагов, приблизившись к кровати. Руки были засунуты в карманы брюк, отчего ткань натянулась, подчеркивая линию талии и бедер. Он не отрываясь смотрел на Эрни. Зрачки из-под прикрытых век словно изучали ее лицо.

Девушка всеми силами старалась выдержать этот странный взгляд и ждала, когда мужчина вновь заговорит. Но он молчал. Его приближение заставило Эрни поглубже вжаться в подушку.

Он вызвал в ней чувство опасности, но в чем оно заключалось, Эрни не могла понять. Возможно, его окружала аура, заставлявшая думать о некой разрушительности, которая свойственна некоторым мужчинам. А может, дело было в том, что его движения, походка напоминали повадки тигра, выслеживающего свою жертву. Возможно, ей действовал на нервы взгляд его стальных глаз. Казалось, он изучает каждую ее черточку и делает это на свой особый манер, как бы оценивая ее волосы, лицо, формы тела, скрытые под одеялом. Снова возвращался к лицу, словно пытался найти в нем нечто особенное.

Она нервно сглотнула, стараясь унять растущее беспокойство. Почему он так смотрит на нее? И кто он? Почему молчит? И куда запропастился доктор Филдс, который может прийти к ней на помощь? Доктор отлично знает, как она реагирует на незнакомых людей. Ему известно, как избавить ее от этой ужасной неопределенности, от стpaxa, который охватил ее.

Как правило, к ней не допускали посторонних. А если такие встречи и происходили, то обязательно в присутствии врача. И сейчас ей ужасно хотелось, чтобы он появился в палате, успокоил ее, сказал бы, что этот человек ей известен.

Глазами, полными слез, она уставилась на дверь, с трудом оторвавшись от гипнотизирующего взгляда этого человека.

– Док… доктор Филдс… – забормотала она в смущении. Она всегда начинала заикаться, когда нервы входили из повиновения.

– Мы считали, что будет лучше, если эта встреча произойдет без свидетелей, – растягивая слова, произнес он. Холодно произнесенные слова и выражение его лица еще больше напугали ее.

– Это только… Я не знаю… Я не помню, чтобы я вас когда-нибудь видела. Доктор?

Ледяные глаза незнакомца сузились и напоминали теперь щелочки.

– Я не доктор.

Она закусила губу; от неопределенности нервы напряглись еще сильнее, и она с еще большей настороженностью стала вглядываться в его лицо.

– Вы психиатр? – неуверенно спросила она, поскольку до этого визита ее осматривали самые разные врачи. Но он отрицательно покачал головой. Ее страхи возросли еще больше. Еще немного, и у нее началась бы истерика. К тому же этот человек знал ее. Да, он ее знал!

Она прикрыла глаза, пальцы конвульсивно сжались.

– Ты действительно ничего не помнишь? – спросил он. Она энергично замотала головой. Ее длинные золотистые волосы, разметавшись, закрыли лицо.

– Я… я боюсь, что нет, – прошептала она. – И почему я должна вас помнить? – Пока она ожидала его ответа, ладони у нее стали влажными.

Эрни следовало бы подготовиться к тому, что он скажет. Ей уже пришлось недавно выдержать подобную сцену с Эмми и Саймоном – единственными оставшимися друзьями из Корнуолла. Они тоже навестили ее в больнице. К тому же только они имели представление о том, как сложилась ее жизнь на протяжении трех последних лет до трагического дорожного происшествия. И эта жизнь, казалось, разительно отличалась от той, которая была когда-то давно.

Она помнила, хотя и смутно, что училась в художественном колледже, была счастлива, имела друзей. К собственному удовлетворению, она уже стала заметной как художница. Особенно удавались ей пейзажи. И, как ей казалось, за эти три года она полюбила одиночество, – большую часть времени она проводила в своей уединенной студии, которая располагалась в западной оконечности Корнуолла. Это место редко кто посещал, оно считалось глухим и изолированным от остального мира. Во всяком случае, так она считала, и, по ее мнению, там можно было скрывать от людей все свои тайны…

– Меня зовут Фриндли, Грэм Фриндли.

Она вновь взглянула на человека, стоявшего перед ее кроватью, – на его шелковую рубашку, дорогой костюм. Она несколько раз повторила про себя его имя, нахмурив брови от напряжения.

– Мистер Фриндли?

Его губы сложились в неопределенную усмешку.

– Обычно ты называла меня Грэмом.

– Грэмом?..

Она пошевелила губами, беззвучно повторив его имя. В тот же момент ее охватило странное чувство возбуждения, на какое-то мгновение перехватило дыхание. Что-то в его имени внезапно возродило нечто знакомое, словно открылась невидимая дверь и сразу же захлопнулась. При этом она почувствовала, как сильно и гулко забилось сердце, когда она постаралась ухватить исчезающий проблеск, нечто, виденное

Эмили Роуз

Бывший муж

1

Скривившись, Эрни попыталась перекатиться с боку на спину, стараясь вытянуться на кровати. Внезапно она замерла, почувствовав, как сильнее забилось сердце. Да, в палате кто-то был.

Около окна она ясно увидела силуэт. Там спиной к ней стоял высокий мужчина. Она разглядела, что на нем пиджак темного цвета, что у него широкие плечи, довольно длинные темно-каштановые волосы, кончики которых слегка завиваются, спадая на воротник. По оконному стеклу баpaбанил дождь. Вода стекала струями – дождь был очень сильным.

Эрни приподнялась на подушке. Пружины матраса скрипнули. Этот звук вывел мужчину из задумчивости. Он повернулся и посмотрел на Эрни. Когда их глаза встретились, она с удивлением заметила, что пульс у нее участился. Незнакомец оказался привлекательным. Он распространял вокруг себя некий магнетизм, от него исходила какая-то притягательная сила, которая сразу же привлекла ее внимание. Волосы небрежно спускались на высокий лоб, привлекала форма твердого подбородка, а рот… рот был просто превосходным – изящная линия полных губ, решительных и в то же время чувственных. Рассмотрев внимательней черты его лица, Эрни невольно почувствовала совершенно непонятное волнение. Она, как завороженная, смотрела на его серые, холодновато поблескивающие глаза.

– Здравствуй, Эрни, – произнес он. Голос был глубоким, с небольшой хрипотцой, но выговор не английский. Американский? Что-то такое было в его лице… Поразительно – он знал ее имя. От невольной тревоги мурашки побежали по спине. Она настороженно посмотрела на него. Нет, конечно, ей это не мерещится. Только что Эрни дремала – была уверена, что ее полусонное состояние вызвано недавно принятым лекарством. Но едва до ее слуха донесся еле различимый вздох, дремота сразу же прошла. Она лежала в кровати на боку, закутанная в одеяло. Широко открыв глаза, напряглась, стараясь яснее различить окружавшие ее предметы. Все находилось на своих обычных местах: кресло около кровати, тумбочка с какими-то мелочами, дверь. Дверь была закрыта. Тишина ничем не нарушалась.

Успокоившись, она перевела дыхание и, подумав, решила, что внезапно охватившая ее тревога была вызвана ощущением, что в палате кто-то есть. И этот кто-то пристально следил за ней. Такую тревогу она уже испытывала не раз после того, как с ней произошло несчастье. Из-за этого ее всегда охватывало беспокойство, заставлявшее думать, что у нее развивается какая-то опасная форма невроза. Ей казалось, что некто пытается сказать ей о чем-то таком, чего лечившие ее врачи стараются не говорить.

Она упopно твердила себе, что думать так глупо. Со времени аварии прошла неделя, а может быть, и больше, и если бы приключилось нечто непоправимое, то врачи не стали бы скрывать от нее. Напротив, по их словам, здоровье пошло на поправку. Правда, они тревожились по поводу ее памяти. Она восстанавливалась с трудом. После аварии в сознании возникла некая непроницаемая стена, которая отделяла настоящее от последних пяти лет ее жизни. Ее воображение неутомимо работало, стараясь разрушить эту стену, в мозгу постоянно возникали вопросы, связанные с прошлым. Даже во сне они мучили ее, усиливая неврозы, развитие которых, если не взять себя крепко в руки, могло привести к тому, что она навсегда осталась бы в психиатрической клинике…

Эрни с трудом подавила волнение и небрежно бросила:

– Привет!

Он сделал несколько шагов, приблизившись к кровати. Руки были засунуты в карманы брюк, отчего ткань натянулась, подчеркивая линию талии и бедер. Он не отрываясь смотрел на Эрни. Зрачки из-под прикрытых век словно изучали ее лицо.

Девушка всеми силами старалась выдержать этот странный взгляд и ждала, когда мужчина вновь заговорит. Но он молчал. Его приближение заставило Эрни поглубже вжаться в подушку.

Он вызвал в ней чувство опасности, но в чем оно заключалось, Эрни не могла понять. Возможно, его окружала аура, заставлявшая думать о некой разрушительности, которая свойственна некоторым мужчинам. А может, дело было в том, что его движения, походка напоминали повадки тигра, выслеживающего свою жертву. Возможно, ей действовал на нервы взгляд его стальных глаз. Казалось, он изучает каждую ее черточку и делает это на свой особый манер, как бы оценивая ее волосы, лицо, формы тела, скрытые под одеялом. Снова возвращался к лицу, словно пытался найти в нем нечто особенное.

Она нервно сглотнула, стараясь унять растущее беспокойство. Почему он так смотрит на нее? И кто он? Почему молчит? И куда запропастился доктор Филдс, который может прийти к ней на помощь? Доктор отлично знает, как она реагирует на незнакомых людей. Ему известно, как избавить ее от этой ужасной неопределенности, от стpaxa, который охватил ее.

Как правило, к ней не допускали посторонних. А если такие встречи и происходили, то обязательно в присутствии врача. И сейчас ей ужасно хотелось, чтобы он появился в палате, успокоил ее, сказал бы, что этот человек ей известен.

Глазами, полными слез, она уставилась на дверь, с трудом оторвавшись от гипнотизирующего взгляда этого человека.

– Док… доктор Филдс… – забормотала она в смущении. Она всегда начинала заикаться, когда нервы входили из повиновения.

– Мы считали, что будет лучше, если эта встреча произойдет без свидетелей, – растягивая слова, произнес он. Холодно произнесенные слова и выражение его лица еще больше напугали ее.

– Это только… Я не знаю… Я не помню, чтобы я вас когда-нибудь видела. Доктор?

Ледяные глаза незнакомца сузились и напоминали теперь щелочки.

– Я не доктор.

Она закусила губу; от неопределенности нервы напряглись еще сильнее, и она с еще большей настороженностью стала вглядываться в его лицо.

– Вы психиатр? – неуверенно спросила она, поскольку до этого визита ее осматривали самые разные врачи. Но он отрицательно покачал головой. Ее страхи возросли еще больше. Еще немного, и у нее началась бы истерика. К тому же этот человек знал ее. Да, он ее знал!

Она прикрыла глаза, пальцы конвульсивно сжались.

– Ты действительно ничего не помнишь? – спросил он. Она энергично замотала головой. Ее длинные золотистые волосы, разметавшись, закрыли лицо.

– Я… я боюсь, что нет, – прошептала она. – И почему я должна вас помнить? – Пока она ожидала его ответа, ладони у нее стали влажными.

Эрни следовало бы подготовиться к тому, что он скажет. Ей уже пришлось недавно выдержать подобную сцену с Эмми и Саймоном – единственными оставшимися друзьями из Корнуолла. Они тоже навестили ее в больнице. К тому же только они имели представление о том, как сложилась ее жизнь на протяжении трех последних лет до трагического дорожного происшествия. И эта жизнь, казалось, разительно отличалась от той, которая была когда-то давно.

Она помнила, хотя и смутно, что училась в художественном колледже, была счастлива, имела друзей. К собственному удовлетворению, она уже стала заметной как художница. Особенно удавались ей пейзажи. И, как ей казалось, за эти три года она полюбила одиночество, – большую часть времени она проводила в своей уединенной студии, которая располагалась в западной оконечности Корнуолла. Это место редко кто посещал, оно считалось глухим и изолированным от остального мира. Во всяком случае, так она считала, и, по ее мнению, там можно было скрывать от людей все свои тайны…

– Меня зовут Фриндли, Грэм Фриндли.

Она вновь взглянула на человека, стоявшего перед ее кроватью, – на его шелковую рубашку, дорогой костюм. Она несколько раз повторила про себя его имя, нахмурив брови от напряжения.

– Мистер Фриндли?

Его губы сложились в неопределенную усмешку.

– Обычно ты называла меня Грэмом.

– Грэмом?..

Она пошевелила губами, беззвучно повторив его имя. В тот же момент ее охватило странное чувство возбуждения, на какое-то мгновение перехватило дыхание. Что-то в его имени внезапно возродило нечто знакомое, словно открылась невидимая дверь и сразу же захлопнулась. При этом она почувствовала, как сильно и гулко забилось сердце, когда она постаралась ухватить исчезающий проблеск, нечто, виденное когда-то. Сразу возобновилась головная боль, так мучившая ее в последние дни, и прервала ее усилия. Дрожащими пальцами Эрни стала растирать пульсирующие виски.

Эрни никогда не была деловой женщиной, она всегда жила в мире эмоций и страстей. Первый бpaк не принес ей ничего, кроме горького разочарования и одиночества. И все же после развода она продолжала мечтать о муже, на которого она могла бы во всем положиться, о ребенке.

Наконец она влюбляется в Нормана и принимает его предложение руки и сердца. Но судьба продолжает испытывать Эрни на прочность: ее жених погибает в страшной автомобильной аварии. А Эрни, очнувшись после наркоза в больничной палате, видит перед собой бывшего мужа Грэма Фриндли…

Эмили Роуз
Бывший муж

1

Скривившись, Эрни попыталась перекатиться с боку на спину, стараясь вытянуться на кровати. Внезапно она замерла, почувствовав, как сильнее забилось сердце. Да, в палате кто-то был.

Около окна она ясно увидела силуэт. Там спиной к ней стоял высокий мужчина. Она разглядела, что на нем пиджак темного цвета, что у него широкие плечи, довольно длинные темно-каштановые волосы, кончики которых слегка завиваются, спадая на воротник. По оконному стеклу баpaбанил дождь. Вода стекала струями – дождь был очень сильным.

Эрни приподнялась на подушке. Пружины матраса скрипнули. Этот звук вывел мужчину из задумчивости. Он повернулся и посмотрел на Эрни. Когда их глаза встретились, она с удивлением заметила, что пульс у нее участился. Незнакомец оказался привлекательным. Он распространял вокруг себя некий магнетизм, от него исходила какая-то притягательная сила, которая сразу же привлекла ее внимание. Волосы небрежно спускались на высокий лоб, привлекала форма твердого подбородка, а рот… рот был просто превосходным – изящная линия полных губ, решительных и в то же время чувственных. Рассмотрев внимательней черты его лица, Эрни невольно почувствовала совершенно непонятное волнение. Она, как завороженная, смотрела на его серые, холодновато поблескивающие глаза.

– Здравствуй, Эрни, – произнес он. Голос был глубоким, с небольшой хрипотцой, но выговор не английский. Американский? Что-то такое было в его лице… Поразительно – он знал ее имя. От невольной тревоги мурашки побежали по спине. Она настороженно посмотрела на него. Нет, конечно, ей это не мерещится. Только что Эрни дремала – была уверена, что ее полусонное состояние вызвано недавно принятым лекарством. Но едва до ее слуха донесся еле различимый вздох, дремота сразу же прошла. Она лежала в кровати на боку, закутанная в одеяло. Широко открыв глаза, напряглась, стараясь яснее различить окружавшие ее предметы. Все находилось на своих обычных местах: кресло около кровати, тумбочка с какими-то мелочами, дверь. Дверь была закрыта. Тишина ничем не нарушалась.

Успокоившись, она перевела дыхание и, подумав, решила, что внезапно охватившая ее тревога была вызвана ощущением, что в палате кто-то есть. И этот кто-то пристально следил за ней. Такую тревогу она уже испытывала не раз после того, как с ней произошло несчастье. Из-за этого ее всегда охватывало беспокойство, заставлявшее думать, что у нее развивается какая-то опасная форма невроза. Ей казалось, что некто пытается сказать ей о чем-то таком, чего лечившие ее врачи стараются не говорить.

Она упopно твердила себе, что думать так глупо. Со времени аварии прошла неделя, а может быть, и больше, и если бы приключилось нечто непоправимое, то врачи не стали бы скрывать от нее. Напротив, по их словам, здоровье пошло на поправку. Правда, они тревожились по поводу ее памяти. Она восстанавливалась с трудом. После аварии в сознании возникла некая непроницаемая стена, которая отделяла настоящее от последних пяти лет ее жизни. Ее воображение неутомимо работало, стараясь разрушить эту стену, в мозгу постоянно возникали вопросы, связанные с прошлым. Даже во сне они мучили ее, усиливая неврозы, развитие которых, если не взять себя крепко в руки, могло привести к тому, что она навсегда осталась бы в психиатрической клинике…

Эрни с трудом подавила волнение и небрежно бросила:

– Привет!

Он сделал несколько шагов, приблизившись к кровати. Руки были засунуты в карманы брюк, отчего ткань натянулась, подчеркивая линию талии и бедер. Он не отрываясь смотрел на Эрни. Зрачки из-под прикрытых век словно изучали ее лицо.

Девушка всеми силами старалась выдержать этот странный взгляд и ждала, когда мужчина вновь заговорит. Но он молчал. Его приближение заставило Эрни поглубже вжаться в подушку.

Он вызвал в ней чувство опасности, но в чем оно заключалось, Эрни не могла понять. Возможно, его окружала аура, заставлявшая думать о некой разрушительности, которая свойственна некоторым мужчинам. А может, дело было в том, что его движения, походка напоминали повадки тигра, выслеживающего свою жертву. Возможно, ей действовал на нервы взгляд его стальных глаз. Казалось, он изучает каждую ее черточку и делает это на свой особый манер, как бы оценивая ее волосы, лицо, формы тела, скрытые под одеялом. Снова возвращался к лицу, словно пытался найти в нем нечто особенное.

Она нервно сглотнула, стараясь унять растущее беспокойство. Почему он так смотрит на нее? И кто он? Почему молчит? И куда запропастился доктор Филдс, который может прийти к ней на помощь? Доктор отлично знает, как она реагирует на незнакомых людей. Ему известно, как избавить ее от этой ужасной неопределенности, от стpaxa, который охватил ее.

Как правило, к ней не допускали посторонних. А если такие встречи и происходили, то обязательно в присутствии врача. И сейчас ей ужасно хотелось, чтобы он появился в палате, успокоил ее, сказал бы, что этот человек ей известен.

Глазами, полными слез, она уставилась на дверь, с трудом оторвавшись от гипнотизирующего взгляда этого человека.

– Док… доктор Филдс… – забормотала она в смущении. Она всегда начинала заикаться, когда нервы входили из повиновения.

– Мы считали, что будет лучше, если эта встреча произойдет без свидетелей, – растягивая слова, произнес он. Холодно произнесенные слова и выражение его лица еще больше напугали ее.

– Это только… Я не знаю… Я не помню, чтобы я вас когда-нибудь видела. Доктор?

Ледяные глаза незнакомца сузились и напоминали теперь щелочки.

– Я не доктор.

Она закусила губу; от неопределенности нервы напряглись еще сильнее, и она с еще большей настороженностью стала вглядываться в его лицо.

– Вы психиатр? – неуверенно спросила она, поскольку до этого визита ее осматривали самые разные врачи. Но он отрицательно покачал головой. Ее страхи возросли еще больше. Еще немного, и у нее началась бы истерика. К тому же этот человек знал ее. Да, он ее знал!

Она прикрыла глаза, пальцы конвульсивно сжались.

– Ты действительно ничего не помнишь? – спросил он. Она энергично замотала головой. Ее длинные золотистые волосы, разметавшись, закрыли лицо.

– Я… я боюсь, что нет, – прошептала она. – И почему я должна вас помнить? – Пока она ожидала его ответа, ладони у нее стали влажными.

Эрни следовало бы подготовиться к тому, что он скажет. Ей уже пришлось недавно выдержать подобную сцену с Эмми и Саймоном – единственными оставшимися друзьями из Корнуолла. Они тоже навестили ее в больнице. К тому же только они имели представление о том, как сложилась ее жизнь на протяжении трех последних лет до трагического дорожного происшествия. И эта жизнь, казалось, разительно отличалась от той, которая была когда-то давно.

Она помнила, хотя и смутно, что училась в художественном колледже, была счастлива, имела друзей. К собственному удовлетворению, она уже стала заметной как художница. Особенно удавались ей пейзажи. И, как ей казалось, за эти три года она полюбила одиночество, – большую часть времени она проводила в своей уединенной студии, которая располагалась в западной оконечности Корнуолла. Это место редко кто посещал, оно считалось глухим и изолированным от остального мира. Во всяком случае, так она считала, и, по ее мнению, там можно было скрывать от людей все свои тайны…

– Меня зовут Фриндли, Грэм Фриндли.

Она вновь взглянула на человека, стоявшего перед ее кроватью, – на его шелковую рубашку, дорогой костюм. Она несколько раз повторила про себя его имя, нахмурив брови от напряжения.

– Мистер Фриндли?

Его губы сложились в неопределенную усмешку.

– Обычно ты называла меня Грэмом.

– Грэмом?..

Она пошевелила губами, беззвучно повторив его имя. В тот же момент ее охватило странное чувство возбуждения, на какое-то мгновение перехватило дыхание. Что-то в его имени внезапно возродило нечто знакомое, словно открылась невидимая дверь и сразу же захлопнулась. При этом она почувствовала, как сильно и гулко забилось сердце, когда она постаралась ухватить исчезающий проблеск, нечто, виденное когда-то. Сразу возобновилась головная боль, так мучившая ее в последние дни, и прервала ее усилия. Дрожащими пальцами Эрни стала растирать пульсирующие виски.

– До сих пор ты так и не вспомнила, кто же я? – спросил он, заметив, как она прикусила губу, пытаясь сладить со своей памятью. Не отвечая, она опять энергично закачала головой.

– Я… Простите, – почти со стоном выдохнула она. – Разве мы хорошо знаем друг друга… Грэм?

– Тебе судить об этом. – В его серых глазах вспыхнул теплый огонек. – Мы же были женаты. И поженились больше четырех лет назад, в ноябре.

Эрни бросила на него быстрый взгляд. Она не могла понять, то ли ослышалась, то ли он сказал это на самом деле. Он не отрываясь смотрел на нее, оценивая, какое впечатление произвели его слова. Ее охватил холод от кончиков волос до пальцев на ногах.

– Но… но это невозможно! – воскликнула она. – Должно быть, вы ошиблись. Я не могла быть замужем. Не могла!

– Мы развелись.