Бывший монах с женой

Просмотры: 3 015

Этот текст-размышление можно считать ответом на вопрос нашей читательницы «Почему нельзя венчаться с иеромонахом?».

***

Многие новоначальные иноки весьма обольщаться на свой счёт и сильно переоценивают свои возможности. Да, хорошо побывать в монастыре в течение какого-нибудь непродолжительного срока и, получив духовное и эстетическое наслаждение от находящихся там святынь и от удивительного по красоте и благолепию монастырского богослужения, окунуться в совершенно иную по своему древнему укладу иноческую жизнь, а потом снова вернуться к обыденной жизни.

Однако в последнее время, к сожалению, среди некоторых духовников, — которые вообще-то призваны к тому, чтобы помогать человеку в становлении на духовном пути, — распространилась постыдная пpaктика принуждения к принятию монашества. Эти духовники паразитируют на доверии большинства верующих к такому богодухновенному явлению как старчество. И редко кто из крайне доверчивых и наивных новообращённых, со священным трепетом относящихся ко всему духовному, может в каком-нибудь «благообразном старце» разглядеть волка в овечьей шкуре. Когда человек приходит к вере в Бога, то особое душевное состояние настолько охватывает его, что он и тени сомнения не допускает в своих мыслях, что его могут обманывать «служители Неизреченного Света».

Эти «боговдохновенные старцы» и их окружение — с попустительства представителей высшей церковной власти, — прибегают к вполне сектантским методам: например, умалчивают о недопустимости вступления в бpaк после принятия дьяконского сана или принуждают к монашескому постригу в раннем юношеском возрасте (хотя таковой по церковным канонам запрещён, тем более в период неофитства), а нередко даже запугивая «Божьей карой» за неподчинение «Божьей воле». И преследуют, пользуясь неосведомлённостью новообращённых в церковно-канонических вопросах, вполне своекорыстные цели: получение бесплатной рабочей силы для своих обителей, возможность быстрого карьерного роста от увеличения числа насельников и создание особой «благолепной» атмосферы вокруг своего «духоносного старца». И их вовсе не трогают жизненные трагедии и изломанные судьбы, что в таких случаях, к сожалению, пpaктически неизбежно. Не говоря уже об изощрённых издевательствах в некоторых монастырях со стороны начальствующих под предлогом спасения твоей души.

Затем тебя непременно ждет еще ряд разочарований на твоём духовном поприще: несмотря на все твои усилия, основная масса мирян воспринимает тебя всего лишь как совершителя «волшебных обрядов»; большинство «собратьев по духовному цеху» видят в твоем лице не столько соратника, сколько конкурента «на рынке религиозных услуг»; а твоему священноначалию от тебя требуются в первую очередь вовремя сданные отчёты и добросовестно выплачиваемые взносы.

Потом тебя постепенно начинает одолевать чувство одиночества и приходит, наконец, переосмысление жизненных ценностей и отношения к семейной жизни. Ты осознаешь, что настоящая радость в ней исходит не от возможности жить в своё удовольствие (в таком случае это было бы проявлением эгоизма) и доступности иHTиMной близости с противоположным полом (согласно церковным канонам таковая близость допустима лишь в венчанном бpaке), а от возможности общения с дорогим твоему сердцу человеком, с которым разделяются все тяготы и радости совместного жизненного подвига. И в первую очередь радость от взаимной беззаветной привязанности друг к другу и совместного воспитания детей — как квинтэссенции жизнедеятельности человека и плода обоюдной родительской любви, а также исполнения жизненного долга, вложенного Творцом в человеческую природу.

Трудно, наверное, представить чувство более трепетное, чем то, которое может испытывать отец в тот момент, когда, не успев переступить порог дома, он ловит на себе восторженный детский взор бегущего в его объятия сына или дочери, ощущает прикосновение нежной детской щеки и осознаёт, что кроме него для его ребёнка дороже и любимей нет никого на свете?

Ты приходишь к осознанию того, что добродетельная и благочестивая жизнь в миру не менее достойна восхищения и награды от Создателя, чем жизнь в «духовном оазисе» за монастырской оградой. К праведной жизни, к святости и к соблюдению заповедей Божиих призваны все люди — не только монашествующие, но и мирские. Разница между ними заключается не в степени святости, а в образе служения, к каждому из которых необходимо особое на то призвание, и в особых дарованиях от Бога на выбранном жизненном пути.

Многие люди (особенно в юношеском возрасте), не получившие должного церковного воспитания, не в состоянии отличить желание жить обычной церковной жизнью от монашеской, и в начале своего духовного возрастания вполне могут ошибиться (особенно под влиянием неофитского максимализма) в выборе жизненного пути, с лёгкостью приняв желание жить полнокровной духовной жизнью за стремление к иночеству, чем иногда, — как было уже указано выше, — пользуются недобросовестные (мягко выражаясь!) духовники.

Для того чтобы было более понятно о чём идёт речь, можно прибегнуть к языку образов. Если Церковь, т. е. верующих, представить воинством, то священнослужителей можно сравнить с офицерами, а иноческие обители можно уподобить гвардейским частям. И если же вы решили вступить в ряды «церковных гвардейцев», несмотря на все ожидающие вас на этом пути трудности, то в наш, к сожалению, полный подлости и цинизма век нужно быть весьма осмотрительным, чтобы не угодить в «духовный штрафбат».

В случае же ошибки в выборе жизненного пути можно горько поплатиться. Состояние душевной опустошённости на грани нервного срыва может продлиться не год и не два. И ты не знаешь — выйдешь ли ты из него вообще когда-нибудь или нет, и никто тебе не может дать никаких гарантий. Уходит год за годом, а чувство самонереализованности охватывает тебя всё сильнее. Пропадает аппетит, сон; и тебе уже ничего не приносит радости, — хотя при желании ты можешь себе позволить пpaктически любое удовольствие. В вине также не можешь найти утешения — к нему как назло нет никакой тяги, да оно и не веселит нисколько, лишь сильнее нагоняя тоску. Всё это пытаешься заглушить, загружая себя до изнеможения работой, общением с людьми, документами, книгами — всё что угодно, только бы не оставаться наедине со своими переживаниями и мыслями. Однако утешения не приносит ничего…

Единственной отрадой в таком состоянии бывает возможность общения с детьми, но после этого неизбежно тебя охватывает чувство уныния, а то и отчаяния — от отсутствия детского смеха, плача, лепета, запаха (приятней которого, наверное, нет ничего на свете), и особенно если к ним ты привык с раннего детства, воспитываясь в многодетной семье.

Отказаться от священного сана? Но лишь в нём чувствуешь своё призванье, подобно призванию, например, художника, который не может не писать своих картин, или композитора, не мыслящего своего существования без музыки. Но и церковное служение — крестины, венчания, встречи с детьми в детсадах и школах — всё режет по живому, сердце сжимается от тоски и безысходности, и ты невольно вынужден прятать от окружающих глаза с предательски наворачивающимися на них слезами…

И проблема здесь для многих заключается не в простом влечении к противоположному полу, или, по крайней мере, вовсе не в вульгарном его проявлении, а в доходящей до предела психических возможностей потребности во взаимных чувствах, в непреодолимом желании проявлять нежность, заботу, свои самые лучшие и благородные качества в отношении к той, которая сможет ответить тебе взаимностью, и с которой ты сможешь разделить радостное бремя рождения детей и заботливые хлопоты по их воспитанию.

И рано или поздно она встречается на твоём жизненном пути…

Такое испытание (причём это является тяжелейшим испытанием для обоих) может выдержать далеко не каждый. Церковно-канонические же нормы, регламентирующие жизнь Церкви (составленные к тому же в глубокой древности), таковую ситуацию, к сожалению, не рассматривают, и выход из неё подпавшим под влияние лжедуховников приходится находить разный. Одни, стиснув зубы, стараются изо всех сил сохранить верность данным по неосмотрительности обетам. Другие, отрекаясь от сана, возвращаются к обычной мирской жизни. Третьи, в случае снисходительного отношения правящего архиерея (обычно из-за особых на то жизненных обстоятельств, а также в виду щепетильности ситуации и сомнительности с церковно-канонической точки зрения законности такого рода пострижения), решаются вступить в гражданский бpaк, продолжая своё служение в Церкви.

Знаю даже о паре случаев, когда архиереи живших в «гражданском» бpaке иеромонахов перевели в разряд белого духовенства. Однако такие архиерейские «вольности» в церковной среде считаются противоканоничными, и наверняка одним из следующих на кафедре архиереев на бывшего чернеца, ставшего бельцом, может быть обрушена вся тяжесть церковного законодательства, согласно которому такового надлежит лишить священнического сана. Но при этом монашеский сан не снимается, а церковные правила предписывают ему (уже в качестве простого монаха), оставивши свою семью (естественно, об алиментах умалчивается), отправиться на жительство в один из монастырей для того, чтобы провести остаток своей жизни в покаянии.

В этом случае складывается совершенно парадоксальная ситуация. Священство, являясь таинством, в восточно-христианской (в отличие от западной) традиции считается «смываемым» — лишенный сана не имеет более права надеяться на его восстановление. Монашество же, напротив, в церковной традиции таинством не считающееся, объявляется пожизненным и «неизгладимым».

В современной церковной пpaктике принято осуждать монашествующих священнослужителей, оставивших свое служение и вернувшихся к мирской жизни. Если кто-то решается обнародовать свои отношения и вынести решение своего вопроса в церковный суд, то таковой подвергается не только жесткому прещению (церковному дисциплинарному наказанию), но и (если не пожелает оставить свою семью и жить в каком-нибудь отдаленном монастыре на покаянии) совершенно выкидывается из церковной жизни.

Хотя дореволюционная пpaктика (объявляемая большинством нынешних канонистов неправомерной), начиная с петровских времен, была совершенно иной — человеку, добровольно (но бывали случаи и насильственного расстрижения) слагающему с себя монашеский сан, дозволялось вступать в бpaк, — совершавшийся соответственно духу того времени посредством таинства венчания. А Духовный Регламент, несмотря на налагаемые для расстриг ограничения по месту жительства и государственной службы, предписывал предоставлять им возможность устроиться на церковную (в качестве мирских служащих) или военную службу.

В настоящее же время обычно тот, кто решается порвать со своим священническим прошлым, лишается не только духовной, но и элементарной материальной поддержки. Монашествующая братия в основной своей массе — за исключением высокопоставленных и «своих» — не имеют ни трудовых книжек, ни отчислений в Пенсионный фонд (т. е. не могут рассчитывать на нормальную пенсию), и не имеют права надеяться (невзирая на многолетнее самоотверженное служение в священном сане) на помощь со стороны матери-Церкви.

Мы можем по-разному относиться к римо-католикам и спорить с ними о степени чистоты веры, но относительно обсуждаемого вопроса не может не вызывать восхищение отношение нынешнего понтифика к духовенству, оставившему служение ради создания семьи. Он не только ищет общения с ними, но и выказывает им свою поддержку: «Если священник влюбляется, — заявил он, — это ведёт к пересмотру его призвания и к изменению жизни. Он должен найти епископа и сказать ему, что он любит, и оставить священство. И что тогда? — А я помогу найти ему занятие».

Из уст папы Франциска в адрес бывших священников звучат не слова упрека, а пастырское ободрение:

«Если ты ошибся — поднимайся! Нет ничего более человечного, чем ошибки».

«Каждый человек должен смотреть на другого человека сверху вниз только тогда, когда нужно помочь подняться».

«Ни одного человека нельзя осудить навсегда за то, что он оступился; нет такой ненависти, которую нельзя было бы победить любовью!»

«Исправлять брата — это служение, и оно становится возможным и действенным лишь когда каждый признаёт себя грешником и нуждающимся в прощении Господа. Сама совесть, которая помогает мне простить ошибку другого, еще раньше напоминает мне о том, что я сам ошибся и ошибался много раз».

«Только один Бог лишён слабости, человек же по своей сути нуждается в Божьей поддержке. Мы никого не можем отбрасывать, потому что все мы — сокровище в глазах Бога. Пожалуйста, не забывайте молиться и обо мне, потому что я тоже слаб».

«Церковь — не организация, ни культурная, ни социальная, ни даже религиозная… Церковь — это семья Иисуса».

По утверждению римского первосвященника, Церковь призвана «лечить глубокие раны искренним диалогом» и «омывать ноги, а не промывать мозги».

И если уж и применять в отношении «оступившихся» священников наказания в рамках действующих канонических норм, то по логике вещей необходимо начать в первую очередь с тех, кто — фактически мошенническим образом — их рукополагал и постригал в нарушение этих же самых канонических норм. И вместе с их жертвами извергать из священнического сана и отправлять на покаяние в провинциальные обители.

Если же у нашего священноначалия нет воли и решимости к таковым одинаково справедливым действиям в отношении тех и других, то тогда необходимо поменять хотя бы свое отношение. Отказавшись от лицемерия, положить преграду к дальнейшим злоупотрeблениям со стороны внутрицерковных сектантов и шибко рьяных церковных функционеров. И проявить «милость к падшим», оказавшимся (даже не столько по своей вине, сколько по вине недобросовестных пастырей) в сложной жизненной ситуации, но, несмотря на это, не озлобившимся и продолжающим оставаться верными чадами матери-Церкви и ожидающим от нее в лице своих духовных наставников и руководителей не отвращения и жестокого по отношению к себе обращения, а если и не сострадания, то хотя бы человеческого участия и духовной поддержки.

Если вам нравится наша работа — поддержите нас:

Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340

С помощью PayPal

Или с помощью этой формы, вписав любую сумму:

https://www.znak.com/2020-12-29/storonniki_byvshego_shiigumena_sergiya_zabarrikadirovalis_v_monastyre_i_reshili_molitsya

2020.12.29

Часть паствы, оставшаяся верной бывшему схиигумену Сергию (Николаю Романову), которого сегодня ночью спецназ Росгвардии задержал в ходе силовой операции на территории Среднеуральского женского монастыря, продолжает удерживать обитель, не пуская внутрь чужаков. Три сотни мужчин и женщин в монашеских рясах, а также присоединившихся к ним людей с самого утра, невзирая на 17-градусный мороз, стоят плотной стеной в главных воротах монастыря. Они молятся, поют «Господи, Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй нас» и никуда не уходят. О чем говорят участники этого живого кордона и на что они надеются — в репортаже Znak.com.

Яромир Романов / Znak.com

Живой щит на монастырских воротах встал около 8:00 утра, почти сразу после того, как в самом монастыре закончились обыски. За первую половину дня люди расступались раза три-четыре, чтобы пропустить на пересменку бойцов ОМОНа, которые все это время продолжали оставаться внутри обители.

От шлагбаума на подъезде к монастырю верующих, правда, оттеснили. Его с утра заблокировали несколькими машинами ДПС. Внутрь периметра дорожные полицейские пускали только спецтрaнcпорт. Поэтому довольно быстро все обочины Серовского тpaкта оказались уставлены автомобилями журналистов и тех, кто приехал поддержать сторонников Сергия.

С представителями СМИ сторонники Сергия в большинстве своем предпочитали не общаться. Кто-то молча проходил мимо, кто-то бросал что-то вроде: «Вы все равно все переврете», кто-то заводил: «Господи, Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй нас». В их числе оказался участник шоу «Уральские пельмени» Дмитрий Соколов, отказавшийся сегодня говорить с журналистами.

Впрочем, были и те, кто решался выразить свое мнение о происходящем. Одним из первых был Александр Авдеенко. Мужчина приехал утром из города Аша Челябинской области. В разговоре с корреспондентом Znak.com он заявил, что всегда в монастыре, и особенно при общении с «отцом Сергием, ощущает особую благодать». «Он тебя исповедает, благословит, и дорога назад всегда в два раза легче», — утверждает собеседник.

«Взять Иисуса Христа. Он ходил и проповедовал, обличал людей, которые грешат, говорил, чтобы они покаялись. Некоторым людям это не понравилось, они его оболгали и распяли. Так же и с отцом Сергием происходит», — добавил Авдеенко.

По словам прихожанина, в сложившейся ситуации можно «только молиться» и тогда «Господь все управит». В пример он привел события в России столетней давности. «Храмы закрывали, в них делали коровники, а потом ведь все вернулось. И тут будет так же», — надеется челябинец. Он готов подписать петицию в поддержку Сергия. Дальше разговор разладился. Авдеенко от журналистов с криками «не надо с ними говорить» оттеснили сторонники Сергия.

Вслед за ним к воротам монастыря быстрым шагом пришла молодая женщина с коляской. Оказалось, что она из Пышмы и приехала с маленьким ребенком «помочь чай разливать» замерзшим участникам стояния.

«Конечно, я не счастлив от происходящего. Какое уж тут счастье? Надеюсь, миром как-то решится все», — заявил Znak.com мужчина по имени Дмитрий, приехавший утром в монастырь вместе с ребенком. Завидев охранников монастыря, он прекратил беседу и дальше только сторонился прессы.

Ситуация накалилась в полдень, когда к монастырю приехали уполномоченный по правам человека в Свердловской области, члeн СПЧ Татьяна Мерзлякова и детский омбудсмен региона Игорь Мороков. Именно аппарат Морокова обратил внимание на заявления Сергия о жертвенности, из-за которых экс-монаха задержали и предъявили ему обвинение. Внутрь монастыря Морокова наотрез отказались впускать.

«Конечно, мы бы хотели проверить, как там ситуация с детьми, но такой возможности сейчас нет. Будем думать, что делать дальше», — заметил Мороков, беседуя с корреспондентом нашего издания. Он не исключил, что для того, чтобы попасть внутрь монастыря, придется воспользоваться полицейским сопровождением.

Татьяна Мерзлякова

До этого, впрочем, не дошло. Внутрь прошла Мерзлякова. Перед этим ей пришлось около часа выслушивать возмущенные выкрики тех, кто заблокировал ворота. «Подарки на Рождество все до единого вывезли!» — кричали из толпы женщины, обвиняя во всем силовиков. «Вы сами присутствовали здесь, когда батюшка о суициде говорил? Какой суицид? Они ведь сразу запугивали, на 15 суток обещали закрыть, чтобы взять только те показания, которые им нужно», — шумел с другой стороны седовласый мужчина. Периодически из толпы раздавались крики и плач.

За спиной Мерзляковой сторонники Сергия в это время пытались блокировать журналистов, пытавшихся вести фото и видеосъемку. «Всякую ерунду сюда приехали писать? За миску похлебки заказы отpaбатывать?» — кричали на журналистов крепкого вида мужчины, периодически зазывая отойти в сторону и «поговорить по-мужски».

«Вы че как бесы тут стоите? Сделайте два шага назад! Комaнда назад была!» — пытался комaндовать кто-то из них. «Вот ты в противогазе стоишь, давай социальную дистанцию соблюдай. Может, ты больной тут! Я вот здоровый, адекватный, а ты, больной, давай назад!» — обрушился на фотографа Znak.com молодой человек в камуфляже.

Часть тычков досталась даже Мерзляковой, но она продолжала сохранять спокойствие, и через некоторое время ее пустили внутрь. «Есть, конечно, ощущение, что мы над пропастью. Обстановка там очень тревожная. Я сходила в детский корпус к монахиням. У них вопрос, зачем [ОМОН] в детский корпус шел. Мне уже пояснили, что они шли в бухгалтерию — она в одном корпусе расположена», — сообщила Мерзлякова журналистам на выходе из обители.

По словам омбудсмена, сторонники бывшего схиигумена требуют вернуть его в монастырь. «Я им объяснила, что это не внутрицерковный конфликт. Все-таки, на мой взгляд, Сергий пошел в политическую атаку. За это, наверное, поплатились все», — добавила Мерзлякова. После посещения монастыря она пообещала встретиться «со второй стороной» — митрополитом Екатеринбургским и Верхотурским Евгением. «Мы договорились вести переговоры дальше, не нужны больше никакие силовые действия», — добавила Мерзлякова.

К этому моменту накал страстей начал спадать. Обороняющие монастырь люди принялись заводить журналистов внутрь расположенного неподалеку вагончика, поить горячим чаем и кормить тушеной капустой. «Не говорил Сергий ни о каком суициде, он призывал Родину любить!» — продолжал разъяснять ситуацию все тот же прихожанин, который пытался пробиться к Мерзляковой. «Понимаешь, Екатеринбург всегда отличался от всех тем, что имел свое мнение, отличное от Москвы. И сейчас Сергия за это судят. А ведь он первый выступил против той же пенсионной реформы», — добавил другой.

В то же самое время женщины, с которых словно сняли обет молчания, принялись рассказывать свою версию происходившего ночью в монастыре. «Девочку Елизавету, отроковицу 12 лет, которая на колокольную бежала, стукнули дубинкой резиновой и сломали руку. Мальчику сломали палец. Есть, говорят, хорошие омоновцы, а эти как звери были!» — заявила Znak.com женщина, представившаяся Ириной. «Три монахини еще пострадали, у одной тазобедренный сустав сломан, так ее в Пышму увезли. Били тяжелыми предметами, автоматами, толкались. Монахини, конечно, падали», — добавила другая. Тоже Ирина, инвалид первой группы.

Самый интересные мероприятия Ельцин Центра в январе 2021 года

Завладев вниманием журналистов, она перешла к перечислению признаков благословенности Среднеуральского монастыря и отца Сергия: «Здесь ведь 4 декабря явление Божией Матери было. Накануне Путин объявил, что год будет голодный и безработица. И отрок маленький обратился к Господу, мол, как жить будем? Так подлетела птичка и бросила ему хлебушек».

«У каждого, кто здесь, в семье произошло какое-то чудо. Например, у меня, у мамы, была четвертая стадия paка, ей врачи сказали, что все можно идти сразу смело на кладбище. Подруга в 39 лет не могла иметь детей. Так пообщалась с отцом, исповедалась, причастилась и родила ребенка», — поддержала ее «профессиональный фотограф» Галина Ширкевич.

Собеседницы также заявили, что единственное правильное действие сейчас — это молитва за благополучие Сергия. После допроса в свердловском управлении СКР он сам записал видеообращение к своим сторонникам с просьбой об этом.

После обеда к монастырю подъехала еще одна группа поддержки в виде паломниц из Магнитогорска, а также пять КамАЗов МЧС России. Вслед за Мерзляковой в обители готовились к приезду представителей епархиального руководства и ждали решения Басманного суда Москвы, который сегодня должен принять решение о мере пресечения Сергию.

Хочешь, чтобы в стране были независимые СМИ? Поддержи Znak.com

Новости России

Internal Server Error